Том 1. История дипломатии с древнейших времен до нового времени.

26 февраля 1871 г. в Версале был подписан прелиминарный мирный договор. Германия получила Эльзас, восточную Лотарингию и 5 миллиардов франков контрибуции. Аннексия Эльзаса и Лотарингии и 5-миллиардная контрибуция, наложенная на Францию, превратили войну Германии из национальной в захватническую, несправедливую войну.

Парижская Коммуна и международная дипломатия. Парижская Коммуна 1871 г. как первая в истории человечества пролетарская революция не могла не отразиться на международных отношениях.

В первые дни после 18 марта 1871 г. и Александр II, и британский кабинет, и Бисмарк считали, что это восстание является лишь повторением безрезультатных парижских вспышек 31 октября 1870 г. и 22 января 1871 г., подавленных «Правительством национальной обороны». В германской главной квартире были даже довольны, предполагая, что ввиду парижских событий Тьер и Жюль Фавр станут уступчивее при выработке условий окончательного мирного договора. Переговоры относительно этих условий начались вскоре после подписания Версальского прелиминарного договора. Предстояло уточнить порядок и сроки уплаты контрибуции и многие другие вопросы. Исходя из этих соображений, Бисмарк сразу же после 18 марта предложил правительству Тьера свою поддержку против Парижа. 21 марта царский посол в Берлине, Убри, телеграфировал канцлеру Горчакову: «Вчера вечером видел графа Бисмарка. Он признал серьезность положения в Париже, но не слишком этим озабочен. Он сообщил мне под большим секретом, что предложил Тьеру свое содействие для преодоления кризиса в случае, если тот будет об этом просить. Войск под Парижем достаточно».

После переговоров между уполномоченным версальского правительства и представителем германского командования, в Руане 28 марта была заключена конвенция между Германией и версальским правительством: Тьеру было разрешено увеличить свою армию в парижском районе до 80 тысяч человек, т. е. удвоить ее по сравнению с условиями прелиминарного мира. Кроме того, должна была начаться репатриация французских военнопленных, часть которых могла поступить в распоряжение версальского командования. Через некоторое время Бисмарк разрешил Тьеру еще больше увеличить версальскую армию.

Правительство Коммуны в лице Клюзере попыталось вступить в переговоры с германскими оккупационными властями, стремясь обеспечить себе их нейтралитет. Бисмарк, сломив сопротивление Вильгельма I, пошел на эти переговоры. Он телеграфировал германскому представителю при версальском правительстве генералу Фабрици: «Прикажите ответить Клюзере, что вы готовы выслушать предложения, которые он намерен вам сделать, и довести их до моего сведения. Желательно было бы выпытать у него, из каких средств Коммуна рассчитывает уплатить контрибуцию». В апреле состоялись переговоры между Клюзере и представителем германского канцлера. Бисмарк явно хотел использовать эти переговоры для того, чтобы шантажировать версальское правительство, побудить его к скорейшему заключению окончательного мирного договора и подороже продать версальцам свою помощь при подавлении Коммуны.

Фавр попытался было обратиться в Петербург с жалобой и с просьбой к Горчакову переговорить по этому вопросу с Бисмарком: «Производя давление и отказывая нам в моральной поддержке, которую она сначала предоставила, а затем отняла, Пруссия становится пособницей Парижской Коммуны», — писал Фавр французскому послу в Петербурге Габриаку. — «Мы докажем это перед лицом всего мира, если нас к этому принудят».

Русский канцлер заявил французскому послу, что считает упреки Фавра необоснованными. Он предложил версальскому правительству поспешить с окончательным заключением мира и лойяльно выполнить вытекающие из него обязательства. То же самое сказал Габриаку и Александр II. Фавр должен был смириться.

Диктатура пролетариата в Париже, горячее сочувствие Коммуне со стороны Интернационала, радостное возбуждение в тогдашней революционной общественности всей Европы — все это стало внушать беспокойство монархам и руководящим буржуазным деятелям Европы. Все они сознавали, что существующему социальному и политическому строю грозит серьезная опасность. Особенно волновалось царское правительство. «Можно быть уверенным, — писал Габриак 7 мая Фавру, — что Россия сделала и сделает все от нее зависящее, чтобы добиться от Пруссии предоставления вам необходимых облегчений для подавления восстания. Горчаков только что объявил это мне официально и с гораздо большей ясностью, чем при нашей последней беседе… Он сказал мне, что император, так же, как и он сам, понимает необходимость притти нам на помощь для подавления мятежа, который своими разветвлениями угрожает всему европейскому обществу».

В конце концов переговоры о сотрудничестве Бисмарка с Тьером против Коммуны окончились желательным для версальцев соглашением.