Том 1. Изобретение кино, 1832-1897; Пионеры кино, 1897-1909

В первой половине XIX века торговцы картинами Эпиналя (лубочными картинами) в Нанси и Меце издали детский театр для вырезания и склеивания «Серафин для детей». На одних листках были нарисованы силуэты теней, на других — кулисы, занавесы, экран театра. И, наконец, в маленьких книжечках был текст представлений. Благодаря этим выпускам мы можем составить достаточное представление о том, что являли собой тени Серафина.

Пьесы для теней — примитивные шутки (фарсы), в которых действуют персонажи, взятые из современных альманахов, — пьяница Буасансуаф, пирожник Гатсос, мадам дю Бельер, мадам Анго, мамаша Мишель и т. п.

Мы найдем эквивалент этим наивным героям городского фольклора в первых фильмах, так же как в трюках Мельеса — соответствие трюкам «Волшебной флейты» или «Говорящих стульев», где некоторые персонажи вдруг толстеют или худеют, у них растет нос или шея, они прячут головы в туловище, как черепахи. С другой стороны, злободневность играет большую роль в этих спектаклях, некоторые из которых подлинно документальны.

«Серафин для юношества» — три выпуска, изданные в Меце торговцем картинами Дембуром около 1860 года. В числе других картин там опубликованы: «Двое глухих», «Госпожа баронесса», «Торговка рыбой». Однако в программе Серафина были и документальные картины, как-то: «Картины Пале-Рояля» (1785), «Парижский карнавал», «Животные зоологического сада», «Парижские продавцы и ремесленники» и т. д.

Сходство спектаклей теней и первых фильмов объясняется сходством их публики. Клиенты Серафина конца XVIII века принадлежали к избранному обществу, но в течение первой половины XIX века его театр посещали главным образом дети.

Волшебный фонарь, послужив в XVII веке развлечению принцев и дворян, шел по тому же нисходящему пути, и точно так же к концу XVIII века сменились его зрители; тогда аббат Нолле писал: «Слишком большая популярность волшебного фонаря сделала его посмешищем в глазах многих людей. Теперь его показывают на улицах и развлекают им детей и народ».

Во Франции главным образом савойяры ходили по городам с этим аппаратом крича: «Волшебный фонарь, любопытное зрелище!» Проекция на стены или большие экраны редко удавалась в эпоху, когда источники света были слабы и не позволяли делать проекцию крупного формата. Демонстраторы пользовались «оптическими ящиками» на колесах, стены которых были сделаны из прозрачной материи, на ней и показывали картинки. Религиозные сюжеты были главным содержанием представлений, и «оптические ящики» употреблялись «демонстраторами святых», большая часть которых была из деревушки Лоррэн (Шампань), где родился художник Клод Желе.

Тотчас по возникновении волшебных фонарей иезуиты стали использовать их в религиозных целях; они «просвещали» с их помощью верующих, показывая им ужасы преисподней. В следующем веке бессовестные демонстраторы выдавали себя за колдунов и с помощью волшебных фонарей вымогали деньги у отсталых крестьян. Подобное употребление этого аппарата объясняет определение, которое ему дал в 1719 году Ришле в Философском словаре: «Маленькая машина, которая показывает в темноте на белой стене различные призраки и страшные чудовища; таким образом, тот, кто не знает секрета, думает, что это делается с помощью магического искусства».

В конце XVIII века фонарь, который Флориан сделал знаменитым своей басней «Обезьяна, которая показывает волшебный фонарь», был использован в более научных целях. В 1779 году доктор, позднее революционер Жан-Поль Марат стал проповедником научного обучения с помощью проецирования, используя «солнечный микроскоп» — вариант волшебного фонаря, который позволял проецировать, не только изображения на стеклах, как камера обскура, но и сами предметы в цвете и движении. В это же время физик Шарл использовал подобный метод, показывая «говорящие головы», что было ближе к фокусам, чем к научной демонстрации. Этот Шарл, странная личность в одежде музыканта, прославился еще тем, что первый (раньше братьев Монгольфье) поднялся на воздушном шаре, надутом газом, вместе с другим аэронавтом — Робертсоном, бельгийский однофамилец которого прославился своими полетами в 1800 году.

Робертсон, физик и фокусник, во время революции собирал весь Париж на свои «фантасмагории» (это слово, взятое с греческого, вошло в обиход). Свои спектакли он давал при помощи фантоскопа — волшебного фонаря, поставленного на колеса, который мог бесшумно передвигаться по рельсам.

Робертсон сначала давал представления на улице Прованс, потом около площади Вандом в старом капуцинском монастыре. Зрительным залом служила часовая, куда шли по таинственным коридорам и монастырским развалинам, пока не оказывались перед дверью, покрытой иероглифами, которая вела в мрачное помещение, обитое черным и слабо освещенное надгробной лампадой. Тогда появлялся Робертсон и принимался за вызывание призраков.

Вот описание одного из его представлений, помещенное в «Эспри де Луа» (газете той эпохи):