Том 1. Изобретение кино, 1832-1897; Пионеры кино, 1897-1909

В экономическом отношении силы противников равны. А в области судебной процедуры Диксон достаточно осведомлен о Мэйбридже, Марэ, Лепренсе, чтобы дать адвокатам возможность в течение полувека спорить о приоритете изобретения. Поэтому, как будет видно из дальнейшего, монополизация американского кино стала возможной только при слиянии этих двух соперничающих компаний. Но такое слияние наступило не сразу.

После 1898 года кино пришло почти в полный упадок. Вест-Орэндж продавал ежегодно не более двадцати проекционных кинетоскопов и несколько десятков тысяч футов позитива. И, наоборот, мастерская фонографов процветала. Джилмор был склонен выслушать предложения, переданные Диксоном и коммерческим директором «Еайографа» Марвином.

В конце 1899 года две компании пришли к соглашению. Договор был подписан 12 апреля 1900 года. Фирма «Байограф» покупала все патенты фирмы «Эдисон», касающиеся движущейся фотографии, за 500 тысяч долларов (20 млн. франков 1939 г.). Сделка закреплялась авансом в 2500 долларов. Трест кино был организован.

Как раз в это время в Америке наступил внезапный острый экономический кризис. В конце 1900 года, когда «Байограф» собирался выплатить первый взнос в сумме 300 тысяч долларов, банк, в котором он держал свои фонды, лопнул. В течение 1901 года компания снова хотела внести деньги, но Вест-Орэндж ответил, что срок истек, и отказался возобновить переговоры. Известия, поступавшие из Франции и Англии, свидетельствовали о том, что промышленность вышла из застоя и принимает настоящий размах.

Итак, договор был нарушен. Но и он не мог бы сразу прекратить «войну патентов», ибо другие общества вступили в борьбу.

В 1898 году майор Латам, который хотел отстоять свое звание изобретателя проекции и выступить против Эдисона, разорился, спекулируя на бирже. Чтобы покрыть дефицит в 1000 долларов, он занял деньги у владельцев крупной фабрики фототоваров «Анско» (по имени основателей Антони и Сковила). Компания, обладавшая «петлей Латама», без которой никакая проекция невозможна, купила в 1901 году у достопочтенного Ганнибала Гудвина его патенты на целлулоидную пленку. «Вооруженная» таким образом, «Анско» напала на своего главного конкурента, общество «Истмен — Кодак», связь которого с Эдисоном была ей известна.

С другой стороны, компания по изготовлению фонографов «Колумбия» находилась в конфликте с Вест-Орэнджем, который требовал, чтобы она прекратила выпуск графофонов. Она купила в 1899 году патенты Дженкинса и заявила, что ее противники не имеют права продавать проецирующие аппараты.

Тогда и Армат, долго удерживаемый Раффом и Гаммоном, ободрился и бросился в схватку.

«Колумбия», связанная с электрическим трестом, имела возможность продолжать борьбу до бесконечности.

«Война патентов» продолжалась 10 лет. Согласно Ремси, который учитывал только значительные судебные дела, слушалось 202 дела в первой инстанции и больше 300 апелляций. Мы увидим, что юридическая битва сопровождалась менее легальными действиями, когда схватка достигла наибольшего напряжения и размаха.

Первые годы этой борьбы чуть не погубили американское кино. Но, продолжаясь до бесконечности, борьба помогла ему возродиться.

Эта война даже полезна для историков. За 10 лет, последовавших за изобретением, сотни экспертов допрашивали изобретателей, собирали отчеты и доклады, осматривали аппараты, искали по всему миру предшествовавшие патенты, писали тысячи страниц выводов и опровержений.

Можно быть уверенным, что, перелистав критически, методически эти огромные архивы, можно выяснить многие неясные моменты изобретения кино. Пожелаем, чтобы какой-нибудь американский историк не замедлил взяться за этот труд.

Глава II ПОДДЕЛЬНЫЕ «СТРАСТИ» И ИНСЦЕНИРОВАННЫЕ ХРОНИКИ СОБЫТИЙ

В 1897 году в Горице (Чехия) были сняты «Страсти» длиной в 250 метров, самый большой фильм из когда-либо выпущенных фирмой «Люмьер». Лионское предприятие поручило своему представителю в Нью-Йорке Уильяму Фримену, известному под кличкой «Док», продать этот фильм в США еще раньше, чем он был снят.

Фримен сначала обратился к Холлемену, директору музея восковых фигур — «Эден-музея», который показывал кино в одном из находящихся в его ведении залов, и запросил с него 10 тысяч долларов. Холлемен нашел эту цену слишком дорогой, стал торговаться, вломился в амбицию и уехал из Нью-Йорка, надеясь, что дело сладится в его отсутствие.

Вернувшись, он с раздражением узнал, что Фримен продал права на показ фильма в Америке Марку Клау и Абрахаму Ирланджеру — знаменитым театральным продюсерам. Директор музея восковых фигур решил отомстить. Он полагал, что за 10 тысяч долларов он сам сумеет снять «Страсти», не хуже горицких.

Холлемен вступил в переговоры с актером Фрэнком Ресселем, который должен был доставить ему труппу и костюмы. Когда фильм Люмьера прибыл в Америку и был показан в Филадельфии, Холлемен и Рессель специально съездили в Филадельфию и вернулись ликующие — фильм был очень плох, им нетрудно будет сделать лучше.