Том 1. Кондуит и Швамбрания. Вратарь Республики

История щекотливых взаимоотношений между двумя клубами была известна большинству из завсегдатаев стадиона. Болельщики были осведомлены также о причинах ухода Кандидова с завода. Об этом весьма ехидно упоминала в своем фельетоне о перебежчиках и «Комсомольская газета». И, когда в финал Спартакиады профсоюзов после долгой борьбы вышли как раз обе эти команды и последняя игра должна была решить, кто завоюет почетный кубок Спартакиады, все понимали, что, хотя «Магнето» – одна из сильнейших команд страны, а «Гидраэр» – клубная команда, борьба предстоит не на живот, а на смерть. Сошлись две системы, два различных принципа игры, две спортивные школы.

Ясно было, что гидраэровцы, раз уж ход розыгрыша кубка сам свел их в решающей игре с магнетовцами, изо всех сил постараются доказать свою правоту, правоту своего метода. Об этом заявил в газетном интервью их капитан Баграш.

А с другой стороны, Антон разобьется в лепешку, но не пропустит в ворота и тени мяча от своих бывших друзей, ставших теперь опаснейшими противниками. «Надеюсь, что и на этот раз, как и в подавляющем большинстве предыдущих игр ворота мои опять останутся сухими», – писал он в газете. И все знали, что обещание будет сдержано.

Проигрыш гидраэровцев был неминуем. В крайнем случае можно было бы рассчитывать на ничью: ноль – ноль. Но, по олимпийским правилам, ничья исключалась. Дали бы добавочное время, а потом продолжали бы игру до результатов, до первого мяча. Многие понимали, что игра будет идти не только за кубок, но и за честь Кандидова.

Смутно подозревал это и Антон. Всегда уверенный, в этот раз он испытывал странное беспокойство. Противная неутолимая зевота мучила его, судорожно сводила скулы, хотя он отлично выспался накануне. Потом ему стало досадно и смешно – он вспомнил свои победы. Он взглянул на руки. Из каких только углов мира он не принимал мячей. Смешно… Неужели он, лучший игрок страны, первый мастер европейского экстра-класса, стушуется перед пятеркой играющих в классе «Б» голубых форвардов, которых знает как свои пять пальцев.

И Антон успокоился. Но настроение у него было премерзкое. И не с кем было поговорить, потолковать, перекинуться словечком и мыслишкой, как прежде, когда он был с Карасиком. Антон был рад предстоящей встрече с ребятами, рад был увидеться с ними, хотя бы и на разных сторонах поля. Он соскучился… Сперва только надо доказать, что они неправы. Вот насуют им, тогда говорить с ними легче будет.

За ним прислали машину. Он поехал на стадион. Внизу, под трибунами, у раздевалок, он столкнулся с Баграшом. Антон зарделся.

– Максиму Осиповичу привет! – И он протянул руку.

– Здравствуй! – не беря руки, отвечал Баграш. – Рукопожатием нам еще на поле, в центре, заниматься придется.

Антон озлился. Ага, значит они так!.. Ладно, посмотрим, как они будут выглядеть после матча. Он размашисто повернулся и налетел на Настю. Озабоченная, разгоряченная, она нечаянно натолкнулась на него. Он ощутил теплое и родное прикосновение.

– Настя, – загораживая ей путь, сказал Антон, – сколько зим…

– Пропусти меня, Антон.

– Мне нужно тебя на два слова, Настя.

– Нам пока не о чем с тобой разговаривать…

– Правильно! – раздался сзади уверенный актерский баритон Цветочкина. Осклабившись, он стоял у раздевалки магнетовцев. – Правильно!.. Натощак трудно говорить. Когда скушают пяток голешников, тогда…

Антон не дослушал и пошел в раздевалку. К Цветочкину подошел Чижов, веснушчатый футболист «Магнето».

– Видал? – спросил его Цветочкин, мотнув головой в сторону Антона.

– Видал.

– Чувствуешь?

– Догадываюсь.

– Они своего этого запасного сегодня поставили, журналиста, – сообщил Цветочкин. – Что это за номер, не понимаю. Ты его возьми на учет, под особое наблюдение.

– Есть. Понятно.

– Берешь? – спросил Цветочкин.

– Беру и помню, – многозначительно сказал Чижов.

Действительно, Баграш решил выставить в эту игру Карасика.

Правда, Карасик неплохо себя зарекомендовал в предыдущих играх, играя полузащитником, да тут еще, на его счастье, вывихнул ногу левый полузащитник в основном составе. А Карасик играл как раз левого хава.

Карасик вообще был неузнаваем. Он окреп, поздоровел, выпрямился. У него и походка была иная, независимая. Старый Мартин крепко его вышколил. Немало пришлось вытерпеть Карасику. И в редакции часто потешались над ним, когда он приходил хромая или со свежим синяком.

– Интересно знать, – дразнили Женю, – что произойдет прежде: опрокинетесь вы на глиссере или угробитесь на поле?

Но Карасик не сдавался – не тонул и не гробился.

Все же ребята насторожились. Слишком уж легок. Одной техникой и рвением не возьмешь. Сковырнут его. Но Баграш имел свои соображения. Он поставил Карасика неспроста. Он знал, что для Антона играть против Карасика было особенно трудно. Это был расчет. А для победы команды надо было учесть все. «В крайнем случае заменим», – решил Баграш.