Том 1. Кондуит и Швамбрания. Вратарь Республики

– Не может быть! – сказали в один голос тетки. – По манерам видно, что он из хорошей семьи. Вероятно, это комиссар подобрал ключ и «реквизировал», как это у них называется…

– Меня возмущает наглость! – убивалась мама. – И мыло… А денег этих мне совершенно не жаль… Все равно они никогда не пригодятся… Пустые бумажки, которые давно пора бы выкинуть!

– А зачем же ты их тогда прятала? – спросил я.

– Ну, все-таки, – сказала мама, – мало ли что…

Потом все долго и молча сидели вокруг стола. Все глядели на клеенку. Несчастье, казалось, было распластано на столе, длинное, как щука.

Папа встал и заявил, что он сообщит в Чека и Особый отдел. Тетки замахали на него руками.

– С ума сошер! – кричала тетя Сэра. – Жароваться разбойникам на разбойников! Да вас самих заберут и расстреряют…

Но папа стукнул кулаком по столу. «Учледирка» стихла. Зажужжала рукоятка телефона.

– Особый отдел, пожалуйста, – сказал особым голосом папа. – Занято? Тогда соедините меня с Чека.

– Тише же! – испугалась тетя Нэса. Она привыкла произносить это слово зловещим шепотом.

Скоро явились двое. Оба высокие, смуглые, с черными усиками, в кожаном, похожие на шоферов. Папа предупредил Чубарькова. Вместе с комиссаром все вошли к Лабаз-да-Базару. Маркиз был уже дома. На минуту он смутился, потом с обычной развязностью приветствовал неожиданных гостей.

– Милости прошу, – сказал он, – прене во пляс, как говорят. Прошу. Могу кое-чем угостить.

Был обыск.

Из опрокинутого чемодана вывалились куски мыла.

– Наше, – сказал папа.

– Извините, мое, – отвечал маркиз.

Николаевские сотенки перемешались с какими-то бумажками и чертежами. Оська взглянул на меня, и я посмотрел на него.

– «Письмо к царю», – читал, перебирая бумажки, человек с усиками, – «Карта боя», «План города П.», «Тайный приказ», «Список заговорщиков»… Что это такое? – спросил он у маркиза.

– Не знаю!.. – бледнея, отвечал маркиз, увидев, что дело пахнет хуже, чем мылом.

– Как же это у вас очутилось?

– Не знаю… Честное слово, товарищ. Это все не мое… И мыло тоже… Я ничего не знаю.

Чубарьков подошел вплотную к маркизу. Комиссар обругал его сквозь зубы шепотом, похожим на плевок в лицо.

Вдруг Оська вылез вперед. Я делал ему знаки, я вращал глазами, как бумажный чертик на веревочке. Он не видел!

– Это наше! – сказал Оська. – Пускай обратно отдаст, раз взял.

Чекисты рассматривали чертежи. Они многозначительно переглянулись.

– М?.. – вопросительно произнес один.

– Умгу! – утвердительно отвечал другой.

– Товарищи! – сказал я. – Это просто мы играли и спрятали в мыло. Больше ничего.

– Там разберем, – сказали они.

Мы слышали потом, как один из них говорил в телефонную трубку:

– Слушаешь? Это Шорге говорит. Этого я задержал. Да, найдено, признался. Но тут кое-что любопытное обнаружилось. Да, да. Ребята говорят, это их. Да. Сомнительно. Что? Обоих? Есть! – и щелкнул рычажком, как каблуком.

Потом он о чем-то посоветовался с Чубарьковым. Чубарьков смущенно посмотрел на нас.

– Леля! Вося! – сказал комиссар. – Айда, прокатимся на машине. На автомобиле. Начальник очень просит. Пускай, говорит, Леля и Вося мне о бумажках этих все расскажут. И точка. И я с вами заодно прокатнусь. Есть такое дело? Точка.

Тетки по очереди, одна за другой, как кегли, повалились в обморок. Мне тоже стало немножко не по себе.

Большой автомобиль увез нас в Чека. Ночь бросилась навстречу. Мы ощутили себя швамбранами. Мы спешили на место приключения.

Швамбраны посещают Чека

Кабинет был тих. Два человека склонились над бумагами. Настольная лампа отражалась в бритом до блеска темени толстяка в очках. Другой был латыш. Белесые ресницы его мерцали.

– Ну-с, ребятены, – сказал очкастый, – присаживайтесь. Так в чем же дело?

И он посадил Оську на стол. На столе лежал браунинг.

– Заряженный? – деловито спросил Оська и вдруг принял свой обычный тон. – А вы кто? Главный чекист? Да? Велите ему, чтоб он отдал бумажки. А то рисовали, рисовали…

– Сейчас все устроим, – сказал очкастый, – только для этого всю как есть правду говорите! Ладно?

Латыш, играя ресницами, читал швамбранские письма. Мне было очень неловко.

– Чепуха какая-то! – сказал латыш сердито и передал бумаги очкастому.

Тот внимательно проглядел их.

– Что за город П.? – спросил толстый.

– Это Порт-у-Пея, – объяснил я, – порт у города Пея.

– А где такой есть? – изумился начальник.

– В Швамбрании, – ответил за меня Оська. – Это страна такая, как будто. Ее Леля сам открыл. Мы в нее всю жизнь играем.

– Ишь ты, какой Колумб твой Леля! – сказал начальник. – Ну, а если игра, так зачем же эти документы прятать было?

– Для секрету, – сказал Оська, – чтоб тайна была. Когда тайна, интереснее.