Том 1.На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.

— Возможно, завтра утром.

Доктор дотронулась до его запястья.

— Жар уже практически прошел. Все будет в порядке.

— Значит, это вы спасли экспедицию? Как это произошло?

— О, это было очень просто и быстро. Поль, Луи и Артур находились в экскаваторе, который они собирались вернуть, прежде чем в свою очередь отправиться на поиски Рэя. Мы с Ингрид перетаскивали в «Жюль Верн» провизию. Внезапно появились крабы и стремительно отрезали остальным пути к отступлению. Ингрид подтолкнула меня к штурвалу, а сама бросилась к пулеметам. А тут еще двигатель никак не хотел запускаться!.. Следующее, что помню: сижу, вцепившись в штурвал, вычерчивая зигзаги, в то время как где-то рядом стрекочут пулеметы. Крабы начали отходить, и нашим парням удалось пробиться к «Рони» через образовавшуюся в их цепи «дыру». Загрохотала пушка. Мне было очень страшно. Ингрид же пела и орала проклятия. Затем закончились боеприпасы, и мы рванули назад. Тут появились вы… Но это нашествие крабов! Какой кошмар! Забавно, что их машины до такой степени походят на наших, земных крабов! Сначала мне даже показалось, что они живые! И все это время перед глазами у меня стоял тот, которого я когда-то препарировала на подготовительных медицинских курсах, и который дрыгал в ванночке ножками, пока я накалывала его на булавку! Я уже даже начала представлять, как вскоре уже они начнут меня препарировать… Вовремя вы вернулись!

— А марсиане? Как они выглядят? Рэй писал, что они похожи на людей — только гораздо более уродливые.

— Завтра все сам увидишь. Трое сейчас в нашей холодильной камере, ожидают встречи со скальпелем. Остальных мы предали земле. Это ужасные карлики, черные-пречерные. Но довольно уже разговоров. Сейчас половина восьмого. Друзей увидишь, когда они придут спать. Оставляю тебе Ингрид.

— Ну, и о чем же думала во время боя ты?

— Я-то? Я была слишком возбуждена — к счастью, возможно. И мне тоже, что бы там ни говорила Элен, было безумно страшно. Просто хотела показать всем, что я здесь — на своем месте. Но хватит болтать. Отдыхай.

Она села рядом, зажгла прикроватную лампу и принялась читать одну из шведских книг Сига. Бернар смотрел на нее в свете лампы. Ее профиль вырисовывался на темном фоне, медно-красные волосы каскадами падали на плечи. Она была очень красива с этой легкой складкой на лбу и выглядела спокойной, нежной и гордой.

Была ли она сейчас той же самой, которая смеялась и пела в бою? Он всегда считал, что женщина равна мужчине, но все же не является его гомологом. И вот они с Элен сделали то же самое, что на их месте сделал бы и сам он. Сражались наравне с их товарищами-мужчинами. Больше того! Сам он в бою никогда не смеялся — лишь делал нужные жесты, раздражаясь от того, что вынужден убивать и рисковать собственной жизнью. Вот и сейчас он был немного раздражен тем, что она оказалась не совсем такой, какой он себе ее представлял. Умыкнуть парусник с братом или даже тайком пробраться в звездолет — это все же не то же самое, что сражаться, смеясь и распевая песни, с существами, о которых ничего не знаешь. В глубине души он испытывал к ней сложное чувство, состоящее из любви, восхищения, желания и легкого неодобрения. Я глупец, думал он. Как я могу осуждать ее за то, что она помогла нам! Но он спрашивал себя: а что, если ей недостает человечности? Он вспомнил, что говорил о ней Сиг: «Она очень простая. Хочет посмеяться — смеется. Хочет поплакать — плачет. Верная и готовая на все ради друзей. Безжалостная и мстительная к врагам. Всегда идущая до конца — как в мыслях, так и в поступках. Ей не хватает лишь одного — узнать, что такое страх и сострадание. Это настоящий горный хрусталь, чистый и твердый. Она станет ценным помощником и надежной спутницей тому, кого полюбит. Но полюбит она только того мужчину, который покажется ей более сильным, чем она сама». Так или иначе, но Бернар не ощущал себя таковым.

— Сиг сказал, что ты необычайно мужественный, — проговорила она вдруг, словно отвечая на его мысли. — Продержаться до конца с такой раной в голове! Я бы так не смогла.

Эти слова были для него, словно первый солнечный день после суровой и ненастной зимы.

— Просто так было нужно, — пробормотал он в ответ.

Бернар смотрел на лежавший перед ним, на препараторском столе, труп. Элен подготавливала скальпели и другие необходимые инструменты.

— Это точно мужчина, — констатировал он. — Посмотрим. Сначала произведем антропологические замеры: рост 1 м 47 см. Брахицефалический череп, черная кожа, черные же волосы, плоский нос…

Он заполнил таким образом целую страницу своей записной книжки.

— Альвеолярный прогнатизм. Это действительно мужчина, хотя и крайне уродливый. Препарировать будешь ты. У тебя в этом плане гораздо больше опыта, да и анатомию человека ты знаешь лучше, чем я. Если имеются какие-то различия, ты без труда их определишь. Я же займусь гистологическим анализом.

— Договорились, — сказала она и приступила к работе. Щелк! Легкий шум заставил их обернуться. На пороге, с наведенной на них «Лейкой», стоял Луи.

— Рэй бы мне не простил, упусти я этот снимок!