Том 1. Новые люди

– Но я был аккуратен, – сказал Антон Антонович и в доказательство вынул часы. Стрелка показывала пять минут седьмого.

«Нижняя» дорожка, по которой они шли, вилась на уступе горы, поросшей густым лесом. Налево возвышались шероховатые желтые скалы с деревьями на вершинах, а направо был обрыв, тоже весь заросший каштанами, вязами и низкорослыми кустами кизила.

Обрыв был не глубок, порою переходил в покатость, с узкой неверной тропинкой вниз. На дне текла извилистая река и проходила большая дорога, но зеленые шапки деревьев в овраге позволяли видеть только небо да синеватые очертания далеких гор за рекою.

Людмила шла немного впереди; Антон Антонович следовал за нею.

Идти скоро было нельзя: дорожка то поднималась, то спускалась, мелкие камни катились из-под ног и падали в обрыв.

Людмила не надела шляпки: солнце, хотя и пекло весь день, теперь сделалось мягкое и ласковое; черные волосы она перевязывала лентой. Ее синее платье с белыми цветочками не достигало земли и ей было удобно ходить по горам. Она шла не обертываясь и все время болтала.

– Антон Антонович, посмотрите, сколько ягод! Попробуйте, что за прелесть! Мы будем собирать кизил!

Она отыскивала в спаленной солнцем траве ягоды кизила. Они были продолговатые, темно-красные, еще теплые от солнца и нежные, как пух. Хороши были только упавшие, а на ветках ягоды не дозревали. Им нужно было полежать в траве и разогреться на солнце.

– Впрочем, не стоит, – сказала Людмила и бросила уже собранные ягоды. – Я устала. Там дальше есть сломанное дерево. Сядем, хорошо?

И она побежала вперед. За поворотом дорожка расширялась, и на маленькой лужайке лежало толстое сухое дерево.

Антон Антонович и Людмила сели.

Антон Антонович ждал только этого, чтобы начать действовать. Ему было все ясно. Людмила притихла, сидела смирно, опустив глаза, и розовая краска медленно сбегала с ее лица.

Прошло несколько минут молчания. Людмила хотела заговорить, но Антон Антонович предупредил ее:

– Я вам писал письмо, теперь у меня нет ничего тайного перед вами. О чем нам говорить еще? Я понимаю вас, моя мечта… Все близится к желанному концу… Мы должны были соединиться… В путь, на работу, на борьбу!

При этих последних словах Антон Антонович приблизился к Людмиле и взял ее за руки.

Она медленно освободила руки и посмотрела на него своими странными, почти веселыми глазами.

– Вы ошибаетесь, Антон Антонович, – сказала она. – Этого не будет.

– То есть чего? – спокойно спросил Антон Антонович.

– То есть я не буду вашей женой, – пояснила Людмила улыбаясь. – Об этом я и хотела поговорить с вами. Я в вас не влюблена, да и не люблю вас, да, собственно, и не уважаю. Это все было нарочно. Если хотите, я вам объясню отчего. Мне все равно – объяснить или нет.

– Вы, по всем вероятиям, хотите меня испытать? – как-то порывисто усмехнувшись, сказал Антон Антонович. – Но я знаю все. Я заранее решил все.

– Напрасно вы решали. Ну разве вы не видите, что я не шучу? Я никогда не выйду за вас замуж и с первого дня была в этом уверена. Вы не волнуйтесь. Все очень просто.

Антон Антонович начал понимать, что она говорит искренно. И в нем поднялось столько самых разнородных чувств, что он решительно не знал – какое из них сперва высказать.

– Теперь пора все кончить, оттого я и говорю. С вами у меня дошло до конца. Вот мы и расстанемся, – проговорила Людмила.

– Послушайте… – прерывающимся голосом начал Антон Антонович. – Я не могу верить… Значит… Но ведь вы мне надежду такую дали… Да что надежду! Вы говорили… И намеки… Значит, вы лгали…

– Да, лгала. А разве можно и нужно всегда говорить только правду? Лжи столько же на свете и она так же необходима, как правда. Зачем ее презирать?

– Вот как… Вот как… Но ведь это нечестно… Вопреки совести… Долгу… Я не верю…

– Для вас все так ясно, Антон Антонович, а я не знаю – действительно ли хорошо хорошее и честно честное. Докажите мне, что я должна подчиняться вашему долгу. Мне не страшно и не скучно подчиняться, я только не верю… не верю в ваши обязательства и нравственные законы. Не надо быть в рабстве.

– Вы хотите шутить со мною. Но не понимаю – зачем эти бессмысленные поступки, эта…