Том 1. Обыкновенная история

Одним из главных признаков реализма было для Гончарова типическое изображение жизни, отображение в литературе существенных сторон действительности. «Если образы типичны, – писал он в статье „Лучше поздно, чем никогда“, – они непременно отражают на себе – крупнее или мельче – и эпоху, в которой живут, оттого они и типичны. То есть на них отразятся, как в зеркале, и явления общественной жизни, и нравы, и быт». Гончаров всегда указывал, что невозможна художественная правда без глубокого понимания действительности. На упреки в том, что в своих произведениях, рисуя жизнь различных слоев русского общества, он никогда не изображает крестьян, Гончаров отвечал: «Я не знаю быта, нравов крестьян, не знаю сельской жизни, сельского хозяйства, подробностей и условий крестьянского существования… Описывать или изображать крестьян было бы с моей стороны претензией, которая сразу обнаружила бы мою несостоятельность». Общественная роль искусства Гончаровым всегда связывалась с тем, насколько оно показывает правду действительности. «Имея за себя „правду“, истинный художник всегда служит целям жизни более близко или отдаленно».

Наряду с этими правильными взглядами Гончарова на важные проблемы искусства и литературы его эстетике присущи серьезные ошибки и недостатки, во многом связанные с его умеренно-либеральными общественными позициями в 60-70-е годы. Гончаров выступал против тенденциозности в искусстве. Он придавал слишком большое значение элементам бессознательности, стихийности в художественном творчестве. Он не раз указывал на то, что и свои образы создавал якобы «не ведая, что творил». Неправильно утверждение Гончарова и о том, что писатель может изображать только устоявшуюся, отложившуюся, так сказать, жизнь, что новые явления действительности плохо поддаются реалистическому изображению их в искусстве, что писателю следует отображать уже совершившееся и завершенное, а не современность, не злобу дня. «Искусство, серьезное и строгое, не может изображать хаоса, разложения», жизнь, «кишащую заботами нынешнего дня», – писал он. Справедливо выступая против натуралистических тенденций в литературе, Гончаров неправомерно упрекал в натурализме демократических писателей 60-70-х годов, обвинял их в отступлении от «вечных прав и законов искусства». Несомненно, во всех этих положениях Гончарова отразилось враждебное отношение писателя к революционно-демократической программе преобразования России, боязнь сближения искусства и революции. Но сквозь эти ошибочные положения в суждениях Гончарова всегда пробивалась центральная идея его эстетики – идея реализма, правдивого изображения жизни. Этой идее он стремился следовать и в своей творческой практике.

Замечательным критиком Гончаров выступает и в своей разносторонней по содержанию переписке. Он переписывался со многими деятелями русской литературы – И. С. Тургеневым, Л. Н. Толстым, М. Е. Салтыковым-Щедриным, Ф. М. Достоевским, А. Ф. Писемским, Я. П. Полонским и другими. Письма Гончарова – ценнейший материал, заключающий в себе высказывания писателя о своих произведениях, его эстетические размышления, тонкие и верные суждения о произведениях современной ему русской и мировой литературы.

Большой интерес представляет письмо Гончарова к С. А. Толстой от 11 ноября 1870 года, в котором писатель подвергает резкой критике пренебрежительное отношение русского барства и дворянской интеллигенции к родному языку. Сам Гончаров видит в нем «…знамя, около которого тесно толпятся все народные силы». Высказывая мысль, что в далеком будущем человечество придет к единому языку, Гончаров пишет, что «все народы должны притти к этому общему идеалу человеческого конечного здания – через национальность, т. е. каждый народ должен положить в его закладку свои умственные и нравственные силы, свой капитал».

Следует указать здесь и на язвительные замечания Гончарова в адрес дворянских либералов-космополитов. «Космополиты говорят или думают так: „Мы не признаем узких начал национальности, патриотизма, мы признаем человечество и работаем во имя блага, а не той или другой нации!“» – пишет Гончаров в автобиографическом очерке «Необыкновенная история» и замечает: «Если бы все народы и слились когда-нибудь в общую массу человечества, с уничтожением наций, языков, правлений и т. д., так это, конечно, после того, когда каждый из них сделает весь свой вклад в общую массу человечества: вклад своих совокупных национальных сил – ума, творчества, духа и воли!.. Чем глубже этот след, тем более народ исполнил свой долг перед человечеством! Поэтому всякий отщепенец от своего народа и своей почвы, своего дела у себя, от своей земли и сограждан – есть преступник».