Том 1. Пьесы 1847-1854

Розовый. Да что же мне делать-то? Уж ведь это у меня с детства. Ты не поверишь, Паша, меня маленькой даже секли за это. Да что, это ничего! Кабы ты знал, сколько я перенес неприятностей за свой характер! Я про сто не знаю, что мне делать с собой. Я уеду куда-нибудь, непременно уеду. Поеду к себе в деревню и останусь там на всю жизнь. Ты, Паша, навещай меня, сделай милость.

Дружнин. Полно, полно, Сережа, что ты!

Розовый. Нет, Паша, уеду, непременно уеду.

Дружнин. Что ты дурачишься-то, что ты?

Розовый. Да разве ты не видишь, что нельзя ми здесь оставаться?

Дружнин. Да отчего же?

Розовый. А характер-то у меня какой…

Дружнин. Что ж такое характер?

Розовый. Скверный характер, неприличный. Как же я с таким характером здесь останусь?

Дружнин. Полно, полно, Сережа! Ты гордись своим характером. Я бы сам желал иметь такое сердце, как ты.

Розовый(жмет ему руку с чувством). Паша! Ты мой друг настоящий, единственный, это видно изо всего. Вот теперь ты меня хочешь утешить только, а совсем не то говоришь, что чувствуешь.

Дружнин. Ей-богу, Сережа, что чувствую, ей-богу)

Розовый. Эх, Паша!.. (Сидит задумавшись.)

Дружнин. Сережа, Сережа! выслушай ты меня. Ведь если это разбирать строго, с настоящей точки зрения, это нельзя назвать даже недостатком; это скорей хорошее качество.

Розовый. Нет, Паша, не говори: это скверная черта. Постоянно доходят до тебя стороной обидные замечания; постоянно краснеешь, конфузишься сам за себя.

Дружнин. Да чего же конфузиться-то!

Розовый. Да как же не конфузиться: принимают тебя за дурака, да не то что за дурака, а гораздо хуже, обиднее.

Дружнин. А тебе что за дело? Всегда найдутся люди, которые сумеют оценить тебя. А что ошибся раза Два-три — это не важность. Не уголовное дело, ведь не подлость же какую-нибудь ты сделал.

Розовый. Так ты думаешь, Паша, что это не важность? Поддерживай меня, Паша, а то меня мнительность моя замучает до смерти. Мне иногда приходит в голову, что это в самом деле не важность.

Дружнин. Да разумеется!

Розовый. Ей-богу, Паша, мне всегда нужна поддержка. Ведь вот теперь я сам вижу, что это не важность — просто вздор, да и все тут. Ты меня развеселил, Паша! Поедем сегодня в театр.

Дружнин. Пожалуй, поедем. Что это тебе вдруг пришло в голову?

Розовый. Да так. Поедем, да и все тут,

Дружнин. Вот ты опять, Сережа, затеваешь что-то…

Розовый. Ничего не затеваю. Это та же история.

Дружнин. Какая та же?

Розовый. Софья Антоновна звала!

Дружнин. Как звала?

Розовый. Да так, просто: я вчера стал с ней прощаться, а она мне и говорит: приезжайте завтра ко мне в ложу… А из театра к ней на минуточку заехать.

Дружнин. Ты и поедешь?

Розовый. Поеду!..

Дружнин. И таки решительно поедешь?

Розовый. Решительно поеду!.. (Смотрит на часы.) Да уж и пора.

Дружнин. Сережа! Я тебя умоляю, не езди.

Розовый. Нельзя, Паша!

Дружнин. Сережа! Если ты хочешь быть мне другом, так не езди.

Розовый. Нельзя, Паша, ей-богу, нельзя, — я дал честное слово.

Дружнин. Сережа, не езди!..

Розовый. Говорят тебе, нельзя!

Дружнин. Отчего нельзя? Скажи, что болен.

Розовый. Как же это можно: я нынче обедал с ее двоюродным братом.

Дружнин. Да что ты делаешь-то, опомнись!..

Розовый. Да ведь ты сам сказал, что это не важность.

Дружнин. Ишь ты выдумал — не важность! Это-то и важно. Не важность! Да рассуди ты хорошенько. Ты вот запутаешься, женишься… Ведь уж непременно женишься, стоит только женщине тебя в руки взять. Жена у тебя не хороша, по всему видно, кокетка; еще, может быть, зла. Начнет кокетничать с другими, тобой явно пренебрегать, капризничать, ты, разумеется, по мягкости своей, не будешь сметь сказать против нее ни одного слова; ты будешь все переносить на себе, не позволишь даже себе высказаться, еще сам, пожалуй, влюбишься в кого-нибудь: начнешь тосковать — запьешь, застрелишься либо от горя с ума сойдешь. Вот ведь какая участь ожидает тебя! Отчего-нибудь да умер у нее первый-то муж. Вот какая ужасная перспектива перед тобой. (Розовый стоит задумавшись.) Пользуйся своим положением, пока еще совершенно свободен в выборе.

Розовый. Да, я совершенно еще свободен.

Дружнин. Ты можешь взять молоденькую девушку с неиспорченной душой, с добрым сердцем, которая способна будет оценить твою нежность.

Розовый. Да, да, Паша, молоденькую девушку, именно молоденькую девушку. Ах, как это хорошо взять молоденькую девушку. А какую я, Паша, знаю девочку, лет восемнадцати.

Дружнин. Ну, вот видишь.

Розовый. Красавица!.. Уж какая красавица-то… Только, Паша, этого быть не может!

Дружнин. Чего быть-то не может?

Розовый. Да как же? эдакая красавица, щечки так и горят, и вдруг — твоя жена!..

Дружнин. Что ж тут удивительного?