Том 1. Поэзия

по водам призрак снова вынудит ступать
туда, где каждый шаг за чудо
почтут немые обитатели глубин
и сердцу снова нужен господин,
чтобы продать его, как продавал Иуда,
и отрицать его и, низведя в ничто,
остановиться перед выбором великим,
вновь обратившись просветленным ликом
туда, где чувства новые и новые молитвы
заставят снова буйствовать его.

Потоп

набросил небосвод на лица жертв свой плащ,
и снизошла вода на крыльях грома
в хрустальных змеях струй
прозрачными ногтями
вцепилась в листопад
— и порвала листву
и заметалась с плеском под ногами

язык ее слизнул все краски с улиц

и растворил в гортани пенной слюнкой

чудовище воды подмыло стены

— и погналось за собственным хвостом

спокойствие!

поближе к сердцу жарко
копченых языков огня не жалко
шипят желанья на сырой траве

и так прозрачна, лжива и доступна

сухая страсть в объятиях воды

Второй потоп

наполнен, уходящий тяжестью в песок,
ты попрощался с поздними цветами,
с камнями, где вскипает очиток

стекают слезы с глаз, ресничными зонтами

прикрывшими весь череп, и встает
надбровие рыдающим цунами

и пережить возможно ли потоп,

когда ковчег былым столь перегружен
и флаг разорванного неба хлещет топ?

о той, об этой вспоминая, этим

себя отдать пытаясь — кто мог знать,
что содержание, расплесканное летом,
оборотит поток воспоминаний вспять,
и вряд ли удается рассказать
о мелодичности однообразных дней
тоскливых,
коктейле неба с желтою оливой,
о том, что составляет в целом
неповторимость человека,
о прищуре
глазного уголка
пленительного ящера горы
все рассказать, особенно когда
ступня предгрозовая тишины
зависла над заброшенным селом, и струйки
песка, стекающего с пальцев, шепчут
еще одно смешное имя бытия

«Эту старую кожу, местами порванную…»

Эту старую кожу, местами порванную,
набросив на плечи души,
выходишь в мертвый утренний дождь ощущений.

Затерявшуюся в складке, сломанную сигарету

дыхания
Зажигаешь быстрой спичкой открытого глаза.

Кепку черепа с густым козырьком

накинув на сновидения, как на насекомых, которых
усердно
ловил в детстве.

Выходя

на
чужую
улицу,
враждебную
улицу.

Когда станешь домоседом?

Когда больше никогда не придется

надевать эту вышедшую из моды одежду,
пропахшую пробуждением?

Просыпающийся облачается в себя

спросонья на левую сторону.

Всегда на левую сторону.

«Я возвращался домой по улице темной…»