Том 1. Произведения 1829-1841 годов

Летом 1834 г. в печати находилась рукопись Герцена, озаглавленная «Состояние народного просвещения в некоторых странах Германии». Работа была посвящена изложению и переводу книги В. Кузена «Rapport sur l’'etat de l’instruction publique dans quelques pays de l’Allemagne». (Р., 1832–1833). Отпечатанные листы книги находились в следственном деле комиссии С. М. Голицына, рассматривавшей бумаги Герцена, Огарева и других лиц после их ареста в 1834 г. В настоящее время листы книги в деле отсутствуют; сохранился лишь составленный Герценом список лиц, которым книга должна была быть послана по выходе ее в свет[332].

Отвечая 24 июля 1834 г. на вопрос Следственной комиссии, не занимался ли он «сочинениями и переводами с иностранных языков», Герцен перечислил, наряду с дошедшими до нас произведениями, и некоторые утраченные. Герцен назвал: 1) уже упомянутое изложение книги Кузена; 2) статью «О человеке в зоогностическом отношении» (возможно, это лишь другое название известной нам статьи «О месте человека в природе»); 3) статью о книге сен-симониста Ф.-Ж. Бюше (Buchez) «L’introduction `a la science de l’histoire, ou science du d'eveloppement de l’humanit'e» Р. 1833 (Герцен сообщил, что две последние статьи были переданы им Н. А. Полевому); 4) начатые «сцены из развития христианской религии» и 5) «некоторые разборы и этюды, наиболее касающиеся до германской литературы» (речь идет, очевидно, о цикле, к которому принадлежала статья «Гофман», ср. выше примеч. к стр. 80)[333].

К 1833–1834 гг. относится, повидимому, аллегория «Неаполь и Везувий». Герцен вспоминает ео в письме к невесте от 9 февраля 1838 г., перечитывая свои письма к ней 1833–1834 гг.: «Аллегорию „Неаполь и Везувий", хоть я и сам писал, но не понимаю; это так-таки просто вздор». Ср. комментарии к аллегории «З августа 1833».

В 1836 г. Герцен начал работать над «Письмами о Казани, Перми и Вятке». Из них до нас дошло только первое (см. комментарий к «Письму из провинции»). 7 июля 1837 г. Герцен сообщает Н. А. Захарьиной: «Я пишу теперь „Письмо из Вятки", это – карикатура <…>». Характеристика «Письма из Вятки» как произведения сатирического позволяет отнести к нему же строки из письма к Н. А. Захарьиной от 11–18 января 1838 г.; в этом письме Герцен в числе своих произведений называет «Путевые письма», которые носят клеймо «самой злой, ядовитой иронии». В том же письме это произведение именуется «Письма к товарищам: Пермь, Вятка и Владимир». Работа над циклом, очевидно, не была закончена. В письме к Кетчеру от 22–25 февраля 1838 г. Герцен сообщает: «Я, было, взялся за „Вятские письма", да так показались мне плоски, что я чуть их не сжег».

В том же 1836 г. Герцен начал писать «Третью встречу». Осенью 1836 г. он сообщает Кетчеру и Сазонову: «„Встречи"; это три статьи, из коих одна вам известна: „Германский путешественник" (поправленный) и две другие: „Человек в венгерке" <„Вторая встреча"> <…> третья – „Швед" („Мысль и откровение")». В том же письме Герцен связывает «Мысль и откровение» с повестью «Там», впоследствии переработанной в «Елену» (см. комментарии к «Елене»).

28 мая 1837 г. Герцен писал Н. А. Захарьиной, что обдумывает новую статью о встречах «I Maestri», а 19 июня он сообщил ей же, что статья эта окончена. В конце июня 1837 г. Герцен писал невесте: «Эта статья „I Maestri" – первый опыт прямо рассказывать воспоминания из моей жизни, и она удачна. „Встреча", которая у тебя, – частный случай; эта уже захватывает более и представляет меня в 1833, 1835, 1837 году, – годы, отмеченные в ней тремя встречами: Дмитриев, Витберг и Жуковский».

Не удовлетворенный «частными случаями», Герцен все пристальнее размышляет над созданием связной автобиографии. Последним «частным» автобиографическим опытом 1830-х годов явилась, очевидно, написанная в январе 1838 г. и дошедшая до нас только в виде маленького отрывка «Симпатия»; героиней этого произведения является вятская приятельница Герцена Полина Тромпетер (см. комментарии, стр. 520).