Том 1. Романы. Рассказы. Критика

Разумеется, в создавшейся ситуации желательно хотя бы приблизительно обозначить место писателя в потоке имен и названий, выплеснувшемся внезапно на читателя, привыкшего к более или менее размеренному течению событий, информации, жизни. Ведь прошло почти сорок лет со дня смерти Гайто Газданова, а интерес к его творчеству, хотя и медленно, но растет. А ведь в истории чаще происходит противоположное: популярного и известного при жизни художника прочно забывают через пять-десять лет после кончины.

Русская зарубежная критика часто сопоставляла Газданова с Владимиром Набоковым, отдавая предпочтение то тому, то другому писателю. Французская критика сравнивала его с Альбером Камю и Жюльеном Грином. Ласло Диенеш, собственно, и открывший для нас Газданова, видит в нем наследника традиций Пушкина, Толстого, Тургенева, Чехова, Бунина и вместе с тем пишет: «Хотя язык, которым он пользуется, делает его русским писателем, Газданов, без сомнения, принадлежит современной европейской культуре»[1]. Русский ученый Вяч. Вс. Иванов называет Газданова представителем «магического реализма». Все эти оценки в той или иной мере помогают пониманию творчества писателя. Но, думается, ближе всех к истине русский критик и поэт Юрий Иваск, когда он говорит: «Вообще, не нахожу у него предшественников среди русских прозаиков. Газданова сравнивали с Набоковым, и здесь опять прав Л. Диенеш: между ними мало сходства. Набоков, при всей своей оригинальности, все же включается в гоголевскую, гротескную традицию русской литературы. А Газданов остается реалистом, но на свой „газдановский“ лад»[2].

Гайто Газданов неоднократно иронизировал по поводу многочисленных статей и книг «о жизни и творчестве» того или иного писателя. Он считал, что ни одна жизнь ни одного писателя не может объяснить ни сущности его творчества, ни вообще того, почему он стал писателем, и именно таким писателем. Вот Чехов, говорил Газданов, разве можно объяснить его творчество тем, что он родился в Таганроге и, получив медицинское образование, некоторое время работал врачом? Ведь были десятки других людей, родившихся в Таганроге и работавших врачами, но ни один из них не стал Чеховым. И защитников Севастополя было много, однако Лев Толстой лишь один.

Трудно не согласиться с этими простыми доводами.

Конечно же, обстоятельствами жизни невозможно объяснить, почему Гайто Газданов стал писателем. И все же судьба, неповторимый жизненный опыт сыграли в его творчестве весьма определенную и значительную роль.

* * *

«Я родился на севере, ранним ноябрьским утром. Много раз потом я представлял себе слабеющую тьму петербургской улицы, и зимний туман, и ощущение необычной свежести, которая входила в комнату, как только открывалось окно»[3]. Гайто (Георгий Иванович) Газданов родился в Петербурге 6 декабря (23 ноября) 1903 года. Родителями его были Иван Сергеевич Газданов и Вера Николаевна Абациева. Отец принадлежал к большой семье, жившей во Владикавказе с начала XIX века, известной в Осетии своими военными и культурными традициями. Дед писателя Саге (Сергей) участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов. Двоюродный брат Саге, Гурген Газданов, – народник-семидесятник, член кружка «кавказцев» в Петербурге. Дядя Гайто, Данел Газданов, был известным адвокатом.

Вера Николаевна воспитывалась в семье своего дяди Магомета (Иосифа Николаевича) Абациева, жившего в Петербурге. Дом Абациевых на Кабинетской улице на протяжении десятилетий служил прибежищем для земляков хозяина, здесь же укрывались революционеры-террористы, к числу которых принадлежал в молодые годы Магомет[4]. В этом доме родился будущий писатель. Свое осетинское имя Гайто получил в честь друга отца. И лишь в последние годы жизни предпочитал, чтобы друзья называли его Георгий Иванович.

Отец писателя учился в Лесном институте, по окончании которого последовали путешествия по стране – он стал лесоводом, и служебные дела забрасывали его то в Сибирь, то в Белоруссию, то на Украину, то в Тверскую губернию, то в Смоленск. Выросший в русской среде, мальчик впитал в себя богатую русскую культуру. В мае 1964 года Газданов писал литературоведу А. А. Хадарцевой: «Осетинского языка я, к сожалению, не знаю, хотя его прекрасно знали мои родители… Учился я в Парижском университете, но русский язык остался для меня родным»[5].