Том 1. Русская литература

Статьи Луначарского о Достоевском представляют значительный интерес и в другом отношении. Они дают тонкий, глубокий анализ некоторых существенных особенностей стиля Достоевского-художника, художника-лирика, выражающего свои переживания в форме «мнимоэпической». Особенно значительны мысли Луначарского о сценичности романов Достоевского (критик называет их романами-драмами, романами-диалогами), о своеобразии их художественной структуры, принимающей нередко самые причудливые формы.

Л. Н. Толстому Луначарский посвятил несколько десятков выступлений. Большинство их относится ко второй половине 20-х годов. Некоторые из них содержат положения, позднее самим Луначарским признанные ошибочными (например, «пророк русской революции»). Пророком Луначарский называл Л. Толстого не раз в своих работах дореволюционного периода, например в статье «Смерть Толстого и молодая Европа», опубликованной в 1911 году в журнале «Новая жизнь». Именно эта дореволюционная статья, правда в значительно переработанном виде, легла в основу статьи «Толстой и Маркс». В ней Луначарский писал: «Не напрасно называют Толстого — пророком, он в высокой степени похож на пророков библейских, потому что он является, несмотря на тысячелетия, отделяющие его от пророков, повторением их, поскольку повторяются те же самые условия». Очевидна несостоятельность этого уподобления.

В статье «Толстой и Маркс» дается главным образом анализ мировоззрения Толстого с политической и философской точек зрения, острая критика толстовства в его действительном историческом содержании.

Из других работ о Л. Толстом заслуживает особого внимания статья «О творчестве Толстого», в которой рассматриваются романы «Война и мир» и «Анна Каренина».

Луначарский всюду исследует художественное творчество Толстого в присущих ему острых противоречиях. Это не значит, конечно, что оценка Луначарским художественных шедевров Толстого полностью и во всем совпадает с современной точкой зрения. Луначарскому в 20-е годы была свойственна тенденция несколько преувеличивать значение и удельный вес идеализации быта усадебного дворянства в романах Толстого, особенно в романе «Война и мир». Этот мотив неожиданно возникает и в статье «Романы Н. Г. Чернышевского», где Луначарский попутно замечает, что по замыслу Толстого его роман «должен был быть апологией его класса».

Из этого, как из многих других аналогичных высказываний критика, очевидно, что Луначарский в известной мере недооценивал значение критических элементов в романе «Война и мир». Отсюда не следует, однако, что он вовсе их не видел. В той же статье «О творчестве Толстого» он прекрасно сказал: «Все положительное в романе „Война и мир“ — это протест против человеческого эгоизма, тщеславия, суеверия, стремление поднять человека до общечеловеческих интересов, до расширения своих симпатий, возвысить свою сердечную жизнь».

К числу лучших работ Луначарского о классиках русской литературы принадлежат публикуемые в настоящем томе статьи о Чехове. В них дается интересное освещение некоторых существенных проблем чеховского творчества, принципиально отличное от всего того, что о Чехове писали представители народнической критики и историко-культурной школы. Здесь, как и во многих других критических статьях Луначарского, читателя очаровывает умение критика несколькими штрихами очертить, эстетически оценить и теоретически осмыслить все то, что определяет особенное и своеобразное в стиле и художественном методе писателя. Луначарский показывает, как по мере нарастания общественного протеста протекает процесс политического самоопределения писателя, перехода его на позиции «демократического радикализма»: «Чехов шел вперед и выше, и никто не знает, как реагировал бы он на великие акты революции, если бы дожил до наших дней».

В статьях о Чехове там и здесь, эскизно, часто не развернуто, в форме отдельных замечаний, разбросано много удачных наблюдений, входящих в золотой фонд марксистско-ленинского литературоведения. Таково, например, замечание Луначарского о своеобразии чеховского юмора, о его эволюции — все большем углублении, переходе в иронию, убийственную насмешку над общественными уродствами. По выражению критика, Чехов начинает смеяться по-гоголевски.

Одним из самых любимых русских писателей Луначарского был В. Г. Короленко. Превосходно зная его как писателя и человека, Луначарский оставил о нем несколько прекрасных этюдов. В них проницательно раскрыты и сильные и слабые стороны этого замечательного таланта. Многое в критических суждениях Луначарского о Короленко созвучно горьковским характеристикам писателя. Очень хорошо говорил Луначарский о красоте нравственного облика Короленко: он назвал его прозрачным кристаллом, воплотившим в себе все лучшее, что было в тогдашней русской демократической интеллигенции.