Том 1. Шпион, или Повесть о нейтральной территории

Американцы часто наблюдали за домом Бёрча с целью арестовать его, но всегда безуспешно; тот, кого подозревали в шпионаже, тайными путями узнавал об их намерениях и неизменно разрушал их планы. Однажды, когда сильный отряд континентальной армии целое лето стоял на постое в деревне Четыре Угла, сам Вашингтон распорядился денно и нощно не спускать глаз с дверей дома Бёрча. Приказ исполнялся в точности, но за все это время разносчик ни разу не появился; отряд отозвали, и на следующий день Бёрч вернулся домой. Из-за подозрительной репутации сына постоянно беспокоили и отца. Однако, несмотря на самую тщательную слежку за стариком, к нему невозможно было придраться, а его имущество было столь ничтожно, что так называемые «патриоты» сдерживали свой пыл — не стоило усердствовать ради конфискации или покупки таких жалких владений. Старость и печали грозили в любой час избавить отца Гарви Бёрча от дальнейших преследований; масло иссякло в светильнике его жизни. Горестно расставались в последний раз отец и сын, но они покорились тому, что оба считали своим долгом. Старик скрывал от соседей, что дни его сочтены, и все еще надеялся увидеться с сыном перед смертью. Волнения минувшего дня и все усиливающийся страх, что Гарви опоздает, приблизили событие, которое старику хотелось отдалить. Ночью ему стало так плохо, что Кэти Хейнс испугалась и отправила случайно забежавшего к ним во время боя мальчика к мистеру Уортону с просьбой прислать кого-нибудь побыть с ней. Отпустить можно было только Цезаря. Отзывчивая мисс Пейтон нагрузила слугу съестными припасами и подкрепляющими сердце средствами и отправила его на помощь Кэти. Впрочем, умирающему старику не были нужны уже лекарства, и, казалось, его волновало лишь желание повидаться с сыном. Шум, сопровождавший погоню за Бёрчем, был слышен в доме, но никто из находившихся там не догадывался о его причине; Кэти и Цезарь знали, что отряд американской кавалерии отошел к югу, и решили, что теперь он возвращается на свою прежнюю стоянку. Они слышали, как кавалеристы медленно проехали мимо, однако экономка, уступив благоразумным наставлениям негра, сдержала свое любопытство и не вышла из дома. Старик лежал с закрытыми глазами; Кэти и Цезарь думали, что он спит. В доме Бёрча были две большие и две маленькие комнаты. Одна большая комната служила кухней и гостиной, во второй лежал больной старик. Одна маленькая была святилищем Кэти, во второй хранилась провизия. В центре дома высилась огромная кирпичная печь, разделявшая большие комнаты, и в каждой из них был соответствующих размеров очаг. В то время, о котором мы ведем рассказ, яркий огонь горел в очаге на кухне, а возле его громадной пасти сидели Цезарь и Кэти. Африканец внушал экономке, что нужно быть осторожной, и рассуждал о том, как опасно праздное любопытство.

— Лучше не искушать сатану,— сказал Цезарь и так закатил глаза, что белки заблестели в отсвете пламени.— Я сам раз чуть не потерял ухо из-за маленького любопытства; от него бывает много несчастий. Если бы не любопытство, белые люди не ехали бы в Африку, а черные жили бы у себя дома... Скорей бы Гарви пришел!

— Очень неуважительно с его стороны не быть дома в такое время,— строго сказала Кэти.— А что, если отец захочет в последние минуты составить завещание — кто напишет ему такую важную, серьезную бумагу? Гарви очень неуважительный и пустой человек.

— А может, он уже написал эту бумагу?

— Ничего удивительного, если и написал,'— ответила экономка,— ведь он целые дни смотрит в Библию.

— Очень хорошая книга,— торжественным тоном заявил негр.— Мисс Фанни читает ее Дине.

— Ты прав, Цезарь, Библия — самая лучшая книга! У того, кто читает ее так часто, как отец Гарви, наверное, есть на то особые причины. Это понятно всякому здравомыслящему человеку.

Кэти поднялась со стула, тихонько прокралась к комоду в комнате больного старика, вынула из ящика тяжелую Библию в толстом переплете с массивными медными застежками и вернулась к Цезарю. Книгу быстро раскрыли и принялись перелистывать. Кэти не была большим грамотеем, а Цезарь и вовсе не знал букв. Экономка некоторое время разыскивала слово «Матфей», а когда нашла, с гордостью показала его внимательно следившему за ней Цезарю.

— Хорошо, теперь читай по порядку,— сказал негр, глядя через плечо домоправительницы и держа длинную тонкую свечу из желтого сала так, чтобы ее слабый свет падал на книгу.

— Ладно, но придется начать с самого начала,— отозвалась Кэти, аккуратно перелистывая страницы в обратную сторону. Наконец, перевернув две сразу, она нашла густо исписанный лист.— Вот,— сказала Кэти, задрожав от нетерпения,— вот эти слова. Я ничего бы не пожалела, лишь бы узнать, кому он завещал большие пряжки для башмаков...

— Читай,— коротко сказал Цезарь.

— ...и черный ореховый комод... Гарви не нужна такая мебель, раз он не женится...

— Почему не нужна? Ведь была же она нужна отцу.

— ...и шесть серебряных столовых ложек... Гарви всегда ест оловянной ложкой!