Том 1. Стихотворения

О счастии с младенчества тоскуя,
    Всё счастьем беден я,
Или во век его не обрету я
    В пустыне бытия?

Младые сны от сердца отлетели,

    Не узнаю я свет;
Надежд своих лишен я прежней цели,
    А новой цели нет.

Безумен ты и все твои желанья,

    Мне первый опыт рек;
И лучшие мечты моей созданья
    Отвергнул я навек.

Но для чего души разуверенье

    Свершилось не вполне?
Зачем же в ней слепое сожаленье
    Живет о старине?

Так некогда обдумывал с роптаньем

    Я дольний жребий свой,
Вдруг Истину (то не было мечтаньем)
    Узрел перед собой.

«Светильник мой укажет путь ко счастью!

    (Вещала) захочу
И страстного отрадному бесстрастью
    Тебя я научу.

Пускай со мной ты сердца жар погубишь,

    Пускай, узнав людей,
Ты, может быть, испуганный разлюбишь
    И ближних и друзей.

Я бытия все прелести разрушу,

    Но ум наставлю твой;
Я оболью суровым хладом душу,
    Но дам душе покой».

Я трепетал, словам ее внимая,

    И горестно в ответ
Промолвил ей: о гостья роковая!
    Печален твой привет.

Светильник твой – светильник погребальный

    Всех радостей земных!
Твой мир, увы! могилы мир печальный,
    И страшен для живых.

Нет, я не твой! в твоей науке строгой

    Я счастья не найду;
Покинь меня: кой-как моей дорогой
    Один я побреду.

Прости! иль нет: когда мое светило

    Во звездной вышине
Начнет бледнеть, и всё, что сердцу мило,
    Забыть придется мне,

Явись тогда! раскрой тогда мне очи,

    Мой разум просвети:
Чтоб, жизнь презрев, я мог в обитель ночи
    Безропотно сойти.

Череп *

Усопший брат! кто сон твой возмутил?
Кто пренебрег святынею могильной?
В разрытый дом к тебе я нисходил,
Я в руки брал твой череп желтый, пыльной!

Еще носил волос остатки он;

Я зрел на нем ход постепенный тленья.
Ужасный вид! как сильно поражон
Им мыслящий наследник разрушенья!

Со мной толпа безумцев молодых

Над ямою безумно хохотала:
Когда б тогда, когда б в руках моих
Глава твоя внезапно провещала!

Когда б она цветущим, пылким нам

И каждый час грозимым смертным часом,
Все истины известные гробам
Произнесла своим бесстрастным гласом!

Что говорю? Стократно благ закон,

Молчаньем ей уста запечатлевший;
Обычай прав, усопших важный сон
Нам почитать издревле повелевший.

Живи живой, спокойно тлей мертвец!

Всесильного ничтожное созданье,
О человек! уверься, наконец,
Не для тебя ни мудрость, ни всезнанье!

Нам надобны и страсти, и мечты,

В них бытия условие и пища:
Не подчинишь одним законам ты
И света шум и тишину кладбища!

Природных чувств мудрец не заглушит

И от гробов ответа не получит:
Пусть радости живущим жизнь дарит,
А смерть сама их умереть научит.

Рим *