Не трогайте Парнасского пера,Не трогайте, пригожие вострушки!Красавицам не много в нем добра,И им Амур другие дал игрушки.Любовь ли вам оставить в забытьиДля жалких рифм? Над рифмами смеются.Уносят их Летийские струи:На пальчиках чернила остаются.
Не бойся едких осуждений,Но упоительных похвал:Не раз в чаду их мощный генийСном расслабленья засыпал.Когда, доверясь их измене,Уже готов у моды тыВзять на венок своей КаменеЕе тафтяные цветы;Прости: я громко негодую;Прости, наставник и пророк,Я с укоризной указуюТебе на лавровый венок.Когда по ребрам крепко стиснутПегас удалым седоком,Не горе, ежели прихлыстнутЕго критическим хлыстом.
Взгляни на лик холодный сей, Взгляни: в нем жизни нет;Но как на нем былых страстей Еще заметен след!Так ярый ток, оледенев, Над бездною висит,Утратив прежний грозный рев, Храня движенья вид.
Ты ропщешь, важный журналист1,На наше модное маранье:«Всё та же песня: ветра свист,Листов древесных увяданье…»Понятно нам твое страданье:И без того освистан ты,И так, подвалов достоянье,Родясь гниют твои листы.
Когда взойдет денница золотая, Горит эфир,И ото сна встает благоухая Цветущий мир,И славит все существованья сладость; С душой твоейЧто в пору ту? скажи: живая радость, Тоска ли в ней?Когда на дев цветущих и приветных, Перед тобойМелькающих в одеждах разноцветных, Глядишь порой,Глядишь и пьешь их томных взоров сладость; С душой твоейЧто в пору ту? скажи: живая радость, Тоска ли в ней?Страдаю я! Из-за дубравы дальной Взойдет заря,Мир озарит, души моей печальной Не озаря.Будь новый день любимцу счастья в сладость, Душе моейПротивен он! что прежде было в радость, То в муку ей.Что красоты, почти всегда лукавой, Мне долгий взор?Обманчив он! знаком с его отравой Я с давних пор.Обманчив он! его живая сладость Душе моейСтрашна теперь! что прежде было в радость, То в муку ей.
Девушке, которая на вопрос: как ее зовут? отвечала: не знаю*
Незнаю, милая Незнаю!Краса пленительна твоя:Незнаю я предпочитаюВсем тем, которых знаю я.