Настала ночь, остыл от звезд песок.Скользя в песке, я шел за караваном,И Млечный Путь, двоящийся поток,Белел над ним светящимся туманом.Он дымчат был, прозрачен и высок.Он пропадал в горах за Иорданом,Он ниспадал на сумрачный восток,К иным звездам, к забытым райским странам.Скользя в песке, шел за верблюдом я.Верблюд чернел, его большое телоНа верховом качало ствол ружья.Седло сухое деревом скрипело,И верховой кивал, как неживой,Осыпанной звездами головой.
28. X.16.
«Бывает море белое, молочное…»
*Бывает море белое, молочное,Всем зримый Апокалипсис, когдаВесь мир одно молчание полночное,Армады звезд и мертвая вода:Предвечное, могильное, грозящееСозвездиями небо — и легкоДымящееся жемчугом, лежащееВсемирной плащаницею млеко.
28. X.16
Падучая звезда
*Ночью, звездной и студеной,В тонком сумраке полей —Ослепительно зеленыйРазрывающийся змей.О, какая ярость злая!Точно дьявол в древний мигНизвергается, пылая,От тебя, Архистратиг.
30. X.16
«Море, степь и южный август, ослепительный и жаркий…»
*Море, степь и южный август, ослепительный и жаркий.Море плавится в заливе драгоценной синевой. Вниз бегу.Обрыв за мною против солнца желтый, яркий,А холмистое прибрежье блещет высохшей травой.Вниз сбежавши, отдыхаю. И лежу, и слышу, лежа,Несказанное безмолвье. Лишь кузнечики сипятДа печет нещадно солнце. И горит, чернеет кожа,Сонным хмелем входит в тело огневой полдневный яд.Вспоминаю летний полдень, небо светлое…В просторе Света, воздуха и зноя, стройно, молодо, легкоТы выходишь из кабинки. Под тобою, в сваях, море,Под ногой горячий мостик… Этот полдень далеко…Вот опять я молод, волен, — миновало наше лето…Мотыльки горячим роем осыпают предо мнойПересохшие бурьяны. И раскрыта и нагретаОпустевшая кабинка… В мире радость, свет и зной.
30. X.16
Поэтесса
*Большая муфта, бледная щека,Прижатая к ней томно и любовно,Углом колени, узкая рука…Нервна, притворна и бескровна.Все принца ждет, которого все нет,Глядит с мольбою, горестно и смутно:«Пучков, прочтите новый триолет…»Скучна, беспола и распутна.