Том 1. Стихотворения

И целый день, бурунами носима
  По плоскости стекла,
Она была меж волн как призрак дыма,
  Бездушна и бела.
По плоскости, изломанной волненьем,
  Носилась без конца.
И не следил никто за измененьем
  Страдавшего лица.
Не видел ни один, что там живая
  Как мертвая была, –
И как она тонула, выплывая,
  И как она плыла.
А к вечеру, когда в холодной дали
  Сверкнули маяки,
Ее совсем случайно подобрали,
  Всю в пене, рыбаки.
Был мертвен свет в глазах ее застывших,
  Но сердце билось в ней.
Был долог гул приливов, отступивших
  С береговых камней.

7

Весной, в новолунье, в прозрачный тот час,
  Что двойственно вечен и нов,
И сладко волнует и радует нас,
  Колеблясь на грани миров,
Я вздрогнул от взора двух призрачных глаз,
  В одном из больших городов.
Глаза отражали застывшие сны,
  Под тенью безжизненных век,
В них не было чар уходящей весны,
  Огней убегающих рек,
Глаза были полны морской глубины,
  И были слепыми навек.
У темного дома стояла она,
  Виденье тяжелых потерь,
И я из высокого видел окна,
  Как замкнута черная дверь,
Пред бледною девой с глубокого дна,
  Что нищею ходит теперь.
В том сумрачном доме, большой вышины,
  Балладу о Море я пел,
О деве, которую мучили сны,
  Что есть неподводный предел,
Что, может быть, в мире две правды даны
  Для душ и для жаждущих тел.
И с болью я медлил и ждал у окна,
  И явственно слышал в окно
Два слова, что молвила дева со дна,
  Мне вам передать их дано:
«Я видела Солнце», – сказала она, –
  «Что после, – не все ли равно!»

Дождь

В углу шуршали мыши,
Весь дом застыл во сне.
Шел дождь, и капли с крыши
Стекали по стене.

Шел дождь, ленивый, вялый,
И маятник стучал.
И я душой усталой
Себя не различал.

Я слился с этой сонной
Тяжелой тишиной.
Забытый, обделенный,
Я весь был тьмой ночной.

А бодрый, как могильщик,
Во мне тревожа мрак,
В стене жучок-точильщик
Твердил: «Тик-так. Тик-так».

Равняя звуки точкам,
Началу всех начал,
Он тонким молоточком
Стучал, стучал, стучал.

И атомы напева,
Сплетаясь в тишине,
Спокойно и без гнева
«Умри» твердили мне.

И мертвый, бездыханный,
Как труп задутых свеч,
Я слушал в скорби странной
Вещательную речь.

И тише кто-то, тише,
Шептался обо мне
И капли с темной крыши
Стекали по стене.

Прерывистый шелест