Ура! в Россию скачет Кочующий деспо́т. Спаситель горько плачет, А с ним и весь народ.Мария в хлопотах Спасителя стращает: «Не плачь, дитя, не плачь, суда́рь: Вот бука, бука – русский царь!» Царь входит и вещает: «Узнай, народ российский, Что знает целый мир: И прусский и австрийский Я сшил себе мундир.О радуйся, народ: я сыт, здоров и тучен; Меня газетчик прославлял; Я ел, и пил, и обещал – И делом не замучен. Узнай еще в прибавку, Что сделаю потом: Лаврову1 дам отставку, А Соца2 – в желтый дом;Закон постановлю на место вам Горголи3, И людям я права людей, По царской милости моей, Отдам из доброй воли». От радости в постеле Распрыгалось дитя: «Неужто в самом деле? Неужто не шутя?»А мать ему: «Бай-бай! закрой свои ты глазки; Пора уснуть уж наконец, Послушавши как царь-отец Рассказывает сказки».
К чему нескромным сим убором,Умильным голосом и взоромМладое сердце распалятьИ тихим, сладостным укоромК победе легкой вызывать?К чему обманчивая нежность,Стыдливости притворный вид,Движений томная небрежностьИ трепет уст и жар ланит?Напрасны хитрые старанья:В порочном сердце жизни нет…Невольный хлад негодованьяТебе мой роковой ответ.Твоею прелестью надменнойКто не владел во тьме ночной?Скажи: у двери оцененнойТвоей обители презреннойКто смелой не стучал рукой?Нет, нет, другому свой завялыйНеси, прелестница, венок;Ласкай неопытный порок,В твоих объятиях усталый;Но гордый замысел забудь:Не привлечешь питомца музыТы на предательскую грудь.Неси другим наемны узы,Своей любви постыдный торг,Корысти хладные лобзанья,И принужденные желанья,И златом купленный восторг!
Могущий бог садов – паду перед тобой,Приап, ты, коему всё жертвует в природе,Твой лик уродливый поставил я с мольбой В моем смиренном огороде,Не с тем, чтоб удалял ты своенравных козИ птичек от плодов и нежных и незрелых,Тебя украсил я венком из диких роз При пляске поселян веселых . . . . . . . . . . . .