Том 1. Стихотворения 1828-1831

Степь синея расстилалась
Близ Азовских берегов;
Запад гас, и ночь спускалась;
Вихрь скользил между холмов.
И, тряхнувшись, в поле диком
Серый сокол тихо сел;
И к нему с ответным криком
Брат стрелою прилетел.
«Братец, братец, что ты видел?
Расскажи мне поскорей».
— Ах! я свет возненавидел
И безжалостных людей.
«Что ж ты видел там худого?»
— Кучу каменных сердец:
Деве смех тоска мило́го,
Для детей тиран отец.
Девы мукой слез правдивых
Веселятся как игрой;
И у ног самолюбивых
Гибнут юноши толпой!..
Братец, братец! ты что ж видел?
Расскажи мне поскорей!
«Свет и я возненавидел
И изменчивых людей.
Ношею обманов скрытых
Юность там удручена;
Вспоминаний ядовитых
Старость мрачная полна.
Гордость, верь ты мне, прекрасной
Забывается порой;
Но измена девы страстной
Нож для сердца вековой!..»

Грузинская песня

ГРУЗИНСКАЯ ПЕСНЯ^*

Жила грузинка молодая,
В гареме душном увядая;
      Случилось раз:
      Из черных глаз
Алмаз любви, печали сын,
      Скатился;
Ах! ею старый армянин
      Гордился!..

Вокруг нее кристалл, рубины;
Но как не плакать от кручины
      У старика?
      Его рука
Ласкает деву всякий день:
      И что же?
Скрываются красы как тень.
      О боже!..

Он опасается измены.
Его высоки, крепки стены;
      Но всё любовь
      Презрела. Вновь
Румянец на щеках живой
      Явился.
И перл, между ресниц, порой,
       Не бился…

Но армянин открыл коварность,
Измену и неблагодарность
      Как перенесть!
      Досада, месть,
Впервые вас он только сам
      Изведал! —
И труп преступницы волнам
      Он предал.

Мой демон (1829) *

Собранье зол его стихия.
Носясь меж дымных облаков,
Он любит бури роковые
И пену рек, и шум дубров.
Меж листьев желтых, облетевших,
Стоит его недвижный трон;
На нем, средь ветров онемевших,
Сидит уныл и мрачен он.
Он недоверчивость вселяет,
Он презрел чистую любовь,
Он все моленья отвергает,
Он равнодушно видит кровь,
И звук высоких ощущений
Он давит голосом страстей,
И муза кротких вдохновений
Страшится неземных очей.

Жена Севера *

Покрыта таинств легкой сеткой,
Меж скал полуночной страны,
Она являлася нередко
В года волшебной старины.
И Финна дикие сыны
Ей храмины сооружали,
Как грозной дочери богов;
И скальды северных лесов
Ей вдохновенье посвящали.
Кто зрел ее, тот умирал.
И слух в угрюмой полуночи
Бродил, что будто как металл
Язвили голубые очи.
И только скальды лишь могли
Смотреть на деву издали.
Они платили песнопеньем
За пламенный восторга час;
И пробужден немым виденьем
Был строен их невнятный глас!..

К другу («Взлелеянный на лоне вдохновенья…») *