Том 1. Стихотворения 1892-1909

Помню вечер, помню лето,
Рейна полные струи,
Над померкшим старым Кёльном
Золотые нимбы света,
В этом храме богомольном —
Взоры нежные твои…

Где-то пели, где-то пели

Песню милой старины.
Звуки, ветром тиховейным
Донесенные, слабели
И сливались, там, над Рейном,
С робким ропотом волны.

Мы любили! мы забыли,

Это вечность или час!
Мы тонули в сладкой тайне,
Нам казалось: мы не жили,
Но когда-то Heinrich Heine
В стройных строфах пел про нас!

6 марта 1904

Туман («Вдоль тихого канала…»)

Вдоль тихого канала
Склоняют ветви ивы.
Дорога льнет к воде,
Но тени торопливы,
И чу! ночная птица
Кричит привет звезде.

Вдоль тихого канала

Проходит вереница
Поникших белых дев.
Они идут устало,
Закрыв вуалью лица
И стан фатой одев.

Из тихого канала,

Как белые громады,
Встают ряды коней,
И всадники их рады
Дышать вечерней влагой,
Спешат скорей, скорей!

Вдоль тихого канала

Летят лихой ватагой
И манят дев с собой,
Им руки простирают —
И белый плащ свивают
С их белою фатой!

1903

Голос прошлого

Вьет дорога на деревни
Зеленеющим овсом,
И поет мне голос древний,
Колокольчик, о былом.

Словно в прошлое глядится

Месяц, вставший над рекой,
И янтарный лик двоится:
Он и тот же, и другой.

Снова смутное бряцанье,

Вновь и вечер, и овес,
Лишь одни воспоминанья
Я живыми не донес.

Как в тумане все поблекло,

На минувших годах тень…
Так едва мерцают стекла
Удаленных деревень.

Все темнее. Кто томится

В смутной песне под дугой?
Словно в прошлое глядится
Лик янтарный над рекой.

1904

Охотник

Над бредом предзакатных марев,
Над трауром вечерних туч,
По их краям огнем ударив,
Возносится последний луч.

И, глуби черные покинув,

В лазурный день из темноты
Взлетает яркий рой павлинов,
Раскрыв стоцветные хвосты.

А Ночь, охотник с верным луком,

Кладет на тетиву стрелу.
Она взвилась с протяжным звуком,
И птица падает во мглу.

Весь выводок сразили стрелы…

От пестрой стаи нет следа…
На Запад, слепо потемнелый,
Глядит Восточная Звезда.

16 апреля 1904

Целение

Целит вечернее безволие
Мечту смятенную мою.
Лучей дневных не надо более,
Всю тусклость мига признаю!

Пускай темнеют дали синие,

Я не зажгу во тьме свечи:
В душе ни смеха, ни уныния…
Ты, голос памяти, — молчи!

Обвили сладостными платами

Мне тени дышащую грудь.
Нависла сводами и скатами
Над взором тягостная муть.

Идут часы — мгновенья серые,

Царит всевластно темнота…
Иль позабыт во мгле пещеры я,
И все, что было, — лишь мечта?

Иль я лишь прах, во гробе тающий,

Я — чей-то призрак в бледной мгле,
К давно минувшему взывающий
И всем безвестный па земле!

1904

Тишина