Свежеют с каждым днем и молодеют сосны,Чернеет лес, синеет мягче даль, —Сдается наконец сырым ветрам февраль,И потемнел в лощинах снег наносный.На гумнах и в саду по-зимнему покойЦарит в затишье дедовских строений,Но что-то тянет в зал, холодный и пустой,Где пахнет сыростью весенней.Сквозь стекла потные заклеенных дверейГляжу я на балкон, где снег еще навален,И голый, мокрый сад теперь мне не печален, —На гнезда в сучьях лип опять я жду грачей.Жду, как в тюрьме, давно желанной воли,Туманов мартовских, чернеющих бугров,И света, и тепла от белых облаков,И первых жаворонков в поле!
1892
Бушует полая вода…
Бушует полая вода,Шумит и глухо, и протяжно.Грачей пролетные стадаКричат и весело, и важно.Дымятся черные бугры,И утром в воздухе нагретомГустые белые парыНапоены теплом и светом.А в полдень лужи под окномТак разливаются и блещут,Что ярким солнечным пятномПо залу «зайчики» трепещут.Меж круглых рыхлых облаковНевинно небо голубеет,И солнце ласковое греетВ затишье гумен и дворов.Весна, весна! И все ей радо.Как в забытьи каком стоишьИ слышишь свежий запах садаИ теплый запах талых крыш.Кругом вода журчит, сверкает,Крик петухов звучит порой,А ветер, мягкий и сырой,Глаза тихонько закрывает.
1892
Догорел апрельский светлый вечер…
Догорел апрельский светлый вечер,По лугам холодный сумрак лег.Спят грачи; далекий шум потокаВ темноте таинственно заглох.Но свежее пахнет зеленямиМолодой озябший чернозем,И струится чище над полямиЗвездный свет в молчании ночном.По лощинам, звезды отражая,Ямы светят тихою водой,Журавли, друг друга окликая,Осторожной тянутся гурьбой.А Весна в зазеленевшей рощеЖдет зари, дыханье затая, —Чутко внемлет шороху деревьев,Зорко смотрит в темные поля.