Том 1. Стихотворения. Рассказы

30. V111.13

Могильная плита

Опять знакомый дом…

Огарев.

Могильная плита, железная доска,
 В густой траве врастающая в землю, —
И мне печаль могил понятна и близка,
 И я родным преданьям внемлю.
И я «люблю людей, которых больше нет»,
 Любовью всепрощающей, сыновней.
Последний их побег, я не забыл их след
 Под старой, обветшалою часовней.
Я молодым себя, в своем простом быту,
 На бедном их погосте вспоминаю.
Последний их побег, под эту же плиту
 Приду я лечь — и тихо лягу — с краю.

6. IX.13

Слово

Молчат гробницы, мумии и кости, —
 Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
 Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!
 Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
 Наш дар бессмертный — речь.

7. I.15

Москва

Война

От кипарисовых гробниц
Взлетела стая черных птиц. —
Тюрбэ расстреляно, разбито.
Вот грязный шелковый покров,
Кораны с оттиском подков…
Как грубо конское копыто!

Вот чей-то сад; он черен, гол —
И не о нем ли мой осел
Рыдающим томится ревом?
А я — я, прокаженный, рад
Бродить, вдыхая горький чад,
Что тает в небе бирюзовом:

Пустой, разрушенный, немой,
Отныне этот город — мой,
Мой каждый спуск и переулок,
Мои все туфли мертвецов,
Домов руины и дворцов.
Где шум морской так свеж и гулок!

12. IX.15

В жарком золоте заката Пирамиды…

В жарком золоте заката Пирамиды,
Вдоль по Нилу, на утеху иностранцам,
Шелком в воду светят парусные лодки
И бежит луксорский белый пароход.
Это час, когда за Нилом пальмы четки,
И в Каире блещут стекла алым глянцем,
И хедив в ландо катается, и гиды
По кофейням отдыхают от господ.

А сиреневые дали Нила к югу,
К дикой Нубии, к Порогам, смутны, зыбки
И все так же миру чужды, заповедны,
Как при Хуфу, при Камбизе… Я привез
Лук оттуда и колчан зелено-медный,
Щит из кожи бегемота, дротик гибкий,
Мех пантеры и суданскую кольчугу,
Но на что все это мне — вопрос.

13. IX.15

Что ты мутный, светел-месяц?

Что ты мутный, светел-месяц?
Что ты низко в небе ходишь,
Не по-прежнему сияешь
На серебряные снеги?

Не впервой мне, месяц, видеть,
Что окно ее высоко,
Что краснеет там лампадка
За шелковой занавеской.

Не впервой я ворочаюсь
Из кружала наглый, пьяный
И всю ночь сижу от скуки
Под Кремлем с блаженным Ваней.

И когда он спит — дивуюсь!
А ведь кволый да и голый…
Все смеется, все бормочет,
Что башка моя на плахе
Так-то весело подскочит!

13. IХ.15

Васильевское

Шестикрылый

Мозаика в Московском соборе

Алел ты в зареве Батыя —
И потемнел твой жуткий взор.
Ты крылья рыже-золотые
В священном трепете простер.

Узрел ты Грозного юрода
Монашеский истертый шлык —
И навсегда в изгибах свода
Застыл твой большеглазый лик.

14. IX.15

Бегство в Египет