Том 1. Стихотворения. Рассказы

Хрустя по серой гальке, он прошел
Покатый сад, взглянул по водоемам,
Сел на скамью… За новым белым домом
Хребет Яйлы и близок и тяжел.

Томясь от зноя, грифельный журавль
Стоит в кусте. Опущена косица,
Нога — как трость… Он говорит: «Что, птица?
Недурно бы на Волгу, в Ярославль!»

Он, улыбаясь, думает о том,
Как будут выносить его — как сизы
На жарком солнце траурные ризы,
Как желт огонь, как бел на синем дом.

«С крыльца с кадилом сходит толстый поп.
Выводит хор… Журавль, пугаясь хора,
Защелкает, взовьется от забора —
И ну плясать и стукать клювом в гроб!»

В груди першит. С шоссе несется пыль,
Горячая, особенно сухая.
Он снял пенсне и думает, перхая:
«Да-с, водевиль… Все прочее есть гиль».

1908

Баба-Яга

Гулкий шум в лесу нагоняет сон —
 К ночи на море пал сырой туман.
Окружен со всех с четырех сторон
 Темной осенью островок Буян.

А еще темней — мой холодный сруб,
 Где ни вздуть огня, пи топить ее смей,
А в окно глядит только бурый дуб,
 Под который смерть закопал Кощей.

Я состарилась, изболелась вся —
 Десять сот годов берегу ларец!
Будь огонь в светце — я б погрелася,
 Будь дрова в печи — похлебала б щец,

Да огонь — в морях мореходу весть,
 Да на много верст слышен дым от лык…
Черт тебе велел к черту в слуги лезть,
 Дура старая, неразумный шлык!

<1906–1908>

Последние слезы

Изнемогла, в качалке задремала
Под дачный смех. Снесли небеса.
Зажглась звезда. Потом свежее стало.
Взошла луна — и смолкли голоса.

Текла и млела в море полоса.
Стекло балконной двери заблистало.
И вот она проснулась и устало
Поправила сухие волоса.

Подумала. Полюбовалась далью.
Взяла ручное зеркальце с окна —
И зеркальце сверкнуло синей сталью.

Ну да, виски белеют: седина.
Бровь поднята, измучена печалью.
Светло глядит холодная луна.

<1906–1908>

Христя

Христя угощает кукол на сговоре —
За степною хатой, на сухих бахчах.
Степь в горячем блеске млеет, точно море,
Тыквы светят медью в солнечных лучах.

Собрались соседки к «старой бабе» Христе,
Пропивают дочку — чай и водку пьют.
Дочка — в разноцветной плахте и в монисте,
Все ее жалеют — и поют, поют!

Под степною хатой, в жарком аромате
Спелого укропа, возятся в золе
Желтые цыплята. Мать уснула в хате,
Бабка — в темной клуне, тыквы — на земле.

<1906–1908>

Кружево