И вот что ей сулили ночи той,Той летней ночи страстные мгновенья,Когда с такой тревожной быстротойВ ее душе сменялись вдохновенья…Прощай, Параша!.. Время на покой;Перо к концу спешит нетерпеливо…Что ж мне сказать о ней? Признаться вам,Ее никто не назовет счастливойВполне… она вздыхает по часамИ в памяти хранит как совершенствоНевинности нелепое блаженство!Я скоро с ней расстался… и едва льЕе увижу вновь… ее мне жаль.
LXVII
Мне жаль ее… быть может, если б рокЕе повел другой — другой дорогой…Но рок, так всеми принято, жесток;А потому и поступает строго.Припомнив взгляд любимый, я бы мог,Я бы хотел сказать, чем, расставаясьС Парашей, вся душа томится… но —На серебристом снеге разгораясь,Блестят лучи; скрипит мороз; давноПора на свежий воздух, на свободу…И потому я кланяюсь народуЧитателей — снимаю свой колпакПочтительно и выражаюсь так:
LXVIII
Читатель мой, прощайте! Мой рассказВас усыпил иль рассмешил — не знаю;Но я, хоть вижусь с вами в первый раз,Дальнейшего знакомства не желаю…Всё оттого, что уважаю вас,Свои ошибки вижу я: их много;Но вы добры, я слышал, и меняПо глупости простите ради бога!А вы, мои любезные друзья,Не удивляйтесь: страстию несчастнойС ребячьих лет страдал ваш друг прекрасный.Писал стихи… мне стыдно; так и быть!Прошу вас эти бредни позабыть!
LXIX
А если кто рассказ небрежный мойПрочтет — и вдруг, задумавшись невольно,На миг один поникнет головойИ скажет мне спасибо: мне довольно…Тому давно — стоял я над кормой,И плыли мы вдоль города чужого;Я был один на палубе… волнаВздымала нас и опускала снова…И вдруг мне кто-то машет из окна.Кто он, когда и где мы с ним видались,Не мог я вспомнить… быстро мы промчались —Ему в ответ и я махнул рукой —И город тихо скрылся за горой.
Разговор
Один, перед немым и сумрачным дворцом,Бродил я вечером, исполненный раздумья;Блестящий пир утих; дремало всё кругом —И замер громкий смех веселого безумья.Среди таинственной, великой тишиныБерезы гибкие шептали боязливо —И каменные львы гляделись молчаливоВ стальное зеркало темнеющей волны.И спящий мир дышал бессмертной красотой.Но глаз не подымал и проходил я мимо;О жизни думал я, об Истине святой,О всем, что на земле навек неразрешимо.Я небо вопрошал… и тяжко было мне —И вся душа моя пресытилась тоскою…А звезды вечные спокойной чередоюТоржественно неслись в туманной вышине.