Том 1. Время Наполеона. Часть первая. 1800-1815

3) Посредничество в швейцарских делах. В Швейцарии продолжалась борьба между аристократами и демократами. Французские представители не только не старались умиротворять эти раздоры, но еще разжигали их, опираясь на то влияние, какое давало им присутствие французской оккупационной армии. Под предлогом восстановления порядка, нарушенного соперничеством двух ландамманов, Дольдера и Мюллинена, Бонапарт навязал Швейцарии свое посредничество. При содействии федералистской партии он присвоил себе под титулом посредника верховную роль в центральном управлении, предоставив влияние в кантонах швейцарским патриотам. Тем не менее он позволил избрать президента Гельветической конфедерации; но это был послушный ставленник Франции. «Европой признано, — сказал он швейцарским делегатам, — что Италия, Голландия и Швейцария стоят под властью Франции… Я никогда не потерплю в Швейцарии иного влияния, кроме своего, хотя бы это мне стоило 100 000 человек». Таков был его неизменный прием: выставлять в виде последнего аргумента острие своего меча.

4) Имперский протокол и секуляризация. Вслед за Швейцарией наступила очередь Германии. По Люневильскому договору князьям, лишенным своих владений, должно было быть выдано вознаграждение при совместном посредничестве Франции и России. Главная роль в разрешении этой сложной задачи естественно выпадала на долю Франции. Дело было улажено в Париже: немецкие князья самых знатных родов высиживали в приемных первого, консула или заискивали перед Талейраном, лаская его собачку и умышленно забывая на его письменном столе табакерки, наполненные золотом, чтобы тем придать больше веса своим ходатайствам. Напротив, к представителю России Моркову никто не обращался; его влияние было сведено к нулю. Здесь разыгрался печальный фарс: бессильные жалобы обездоленных светских и духовных князей сливались с ликующими голосами наиболее могущественных, которым удалось еще увеличить свои владения. Немецкие историки говорят «с краской на — лице» об этих днях унижения, ознаменованных столь постыдным торгом. Проект секуляризации, предложенный Францией, был обращен решением имперской депутации, собравшейся 25 февраля 1803 года, в имперский рецесс (протокол), принятый сеймом 24 марта, и, наконец, санкционирован императором Францем II 27 апреля 1803 года.

Уже в основной перекройке территории намечалась та форма, которую Бонапарт намерен был придать Германии. Уцелело только одно большое церковное княжество, именно Регенсбургское архиепископство, где был водворен Дальберг, архиепископ майнцский, в котором Бонапарт угадал своего клеврета. Из вольных городов только шесть сохранили автономию: Бремен, Гамбург, Любек, Франкфурт-на-Майне, Аугс-бург и Нюрнберг. Утрата самостоятельности целым рядом церковных княжеств и вольных городов лишила Австрию всей ее клиентелы, беззаветно преданной ей в течение стольких веков. Напротив, Пруссия увеличилась и окрепла: она потеряла 127 000 подданных на левом берегу Рейна, но взамен приобрела 500 000 в Вестфалии и Тюрингии со сплошной территорией и более удобными границами. Баденский, гессенский, дармштадтский, вюртембергский и баварский дома, находившиеся в родственных связях с русским царем, также приобрели обширные владения. Этими уступками Бонапарт старался угодить императору Александру; в то же время он хотел вознаградить всех этих государей за верность союзу с Францией. Всего более в выигрыше осталась Бавария. Взамен Юлиха, Цвейбрюкена, Рейнского Пфальца и других раскиданных в разных местах земель она получила епископства верхнего Майна, церковные земли и вольные города на баварском Дунае, благодаря чему ее владения образовали одну сплошную территорию и народонаселение увеличилось на 300 000 человек. Первенствовавшие на севере Гогенцоллерны и на юге Виттельсбахи могли теперь надеяться на осуществление своих самых смелых надежд. Еще в 1789 году Мирабо сказал: «Отдельные немецкие государства различаются между собою не больше, чем французские провинции». Рецесс 1803 года внес огромные упрощения: достаточно вспомнить, что в XVIII веке в так называемой «священной Римской империи германской нации» было от 1800 до 1900 автономных государств, а в Германском союзе 1815 года из них уцелело только 39. Этой коренной ломкой территории старой империи Бонапарт несокрушимо упрочил идею германского единства. Ошибкой с его стороны было то, что позднее он испугался этой идеи и стал бороться против нее. Сурово бичуя Германию, Наполеон пробудил в немцах сознание единства их отечества. Европа в конце концов уступила бы Франции рейнскую границу, а протест Англии остался бы одиноким и бесплодным, если бы не продолжались беспрерывные вызовы и нашествия Наполеона.