Том 1. Время Наполеона. Часть первая. 1800-1815

Но Александр упорно отказывался понять его и следовать за ним. Не то, чтобы он желал сейчас новой войны в Германии; напротив, он хотел бы на время обеспечить европейский мир; но веря Австрии больше, чем Наполеону, он считал слух о воинственных замыслах императора Франца и его министров выдумкой, приписывал их взволнованность законным опасениям и полагал, что лучшее средство успокоить их — не скупиться на успокаивающие слова. Поэтому он ограничился тем, что через посредство Шварценберга, присланного к нему в качестве чрезвычайного посла, рекомендовал австрийцам спокойствие и терпение, не закрывая им, однакоже, видов на будущее и не осуждая их на вечное смирение. Но его заявления оказали как раз противоположное действие: стараясь удержать австрийцев от войны, он только еще больше подстрекнул их, и дальнейшие события застигли его врасплох. 10 апреля главная австрийская армия под начальством эрцгерцога Карла перешла без предварительного объявления войны границу, вторглась в союзную с Францией Баварию и открыла военные действия[44].

Состояние Европы в 1809 году. Европа представляла тогда следующую картину. 310 000 австрийцев шли войною на Рейнский союз и Итальянское королевство, охваченные неведомыми ранее побуждениями: до сих пор в Австрии правительство распоряжалось конгломератом народностей; теперь оно пыталось спаять эти народности общим патриотизмом и «превратить себя в нацию». Наполеон мог противопоставить ей лишь наскоро сформированную армию, составленную из неравных по качеству элементов, из горсти ветеранов и большого числа новобранцев, в общем уступавшую тем несравненным армиям, которые дрались при Аустерлице, при Эйлау и Фридланде. За спиною он оставлял во все возрастающем беспокойстве Францию, утомленную войной, изнуренную и обуреваемую опасениями.

В Германии, где ему предстояло отражать удар, почва дрожала под его ногами: на юге Тироль восстал против баварского владычества и звал назад своих старых владык; на севере прусский двор, колеблясь между ненавистью и страхом, то замышлял заговоры, то повергался ниц, а часть прусской армии готова была по собственному желанию взяться за оружие и примкнуть к отрядам Шилля, Дёраберга и Врауншвейг-Эльса. В Италии, где Тоскана и Рим уже были окончательно присоединены к Франции (30 мая 1808 г. и 17 мая 1809 г.), возрастало недовольство, а грубый арест папы (6 июля 1809 г.), произведенный без формального приказания императора, чрезвычайно раздражил религиозные чувства католиков.

В Испании снова сформировались инсуррекционные войска; гверильи всюду тревожили французские колонны и истребляли их по частям; героическое и свирепое сопротивление Сарагоссы показало, как опасна эта испапская война.

Турция ускользала из-под влияния Наполеона: видя, что в Тильзите и Эрфурте ее принесли в жертву, потрясаемая периодически смутами, она сблизилась с Апглией и заключила с нею договор о Дарданелах (5 января 1809 г.), который положил конец разногласиям между этими двумя государствами и воскресил британское влияние в Константинополе[45]. Набег боснийцев грозил опасностью французским владениям в Иллирии.

Всюду поддерживая врагов Франции своими субсидиями, Англия возвещала грандиозную высадку на французском побережье и намечала для этого Антверпен. Словом, Англия,

Испания и Австрия составили новую коалицию, счетом пятую; кроме того, образовался тайный союз между этими державами, с одной стороны, и Пруссией, германскими народностями и всеми европейскими аристократиями — с другой. Еще ни разу Империи не грозило такое яростное нападение.

Отложение России. Наполеону представлялся случай испытать боевую ценность союза с Россией, который он рассчитывал сделать своей главной опорой. Александр не сумел предупредить войну; примет ли он по крайней мере открытое участие в ней? Если Россия возьмется за оружие, если Александр выполнит обязательства, принятые им на себя в Эрфурте, — это сократит войну и несомненно приведет ее к выгодному для Франции окончанию. Правда, Россия была занята борьбою со Швецией: в Финляндии и на Ботническом заливе еще продолжались военные действия; но как раз в это время в Стокгольме вспыхнула революция (13 марта 1809 г.)[46]; Густав IV был низложен, и на престол возведен безвольный Карл XIII. Этот переворот ускорил заключение мира; последний был заключен в Фридрихсгаме и санкционировал присоединение Финляндии и Аландских островов к России (17 сентября 1809 г.). Кроме того, Россия все еще воевала с Персией и Турцией: на Дунае ее войска возобновили военные действия, прерванные в предыдущем году, и старались вынудить у Порты уступку дунайских княжеств соответственно Эрфуртскому соглашению. Тем не менее Россия располагала достаточными силами, чтобы оказать французам в высшей степени существенную помощь: диверсия в Галиции или Венгрии, поставив Австрию между двух огней, отвлекла бы ее назад к востоку и парализовала бы ее стремление к Рейну.