Том 1. Загадки раскрылись

Третья раскопка тоже с сюрпризом. Возле нее нет неиспользованного навоза, зато вокруг лежат остатки грубых волокон. Здесь хозяин использовал все, что было возможно. Осторожно сгребаю в сторону землю, чтобы не потерять начало хода и с изумлением нахожу несколько десятков двупятенных жуков-воришек. Они недвижимы, скрючились, будто мертвые. Их, оказывается, прогнали ночные копры, из своей норы перемешав с землей. Теперь днем им неудачникам, только и остается что спать, дожидаясь сумерек. Видимо такой непременный обычай ночных копров, гнать всех тунеядцев из жилища, предназначенного для потомства. И тогда вспоминаю: действительно в семейных норах не то, что во временных столовых, нет мушек, а воришки, если они и есть, то всего немного самых ловких, сумевших спрятаться.

Добираясь до семейного шара, замечаю, что помещение для него расположено на самой нижней границе влажного слоя песка, он промок только до глубины около 70–80 сантиметров. В сухом песке шар держать нельзя. Еда личинок должна созревать во влажной среде и сама оставаться влажной.

Затем, одна за другой следуют находки обычных семейных нор, вперемежку с немногими норками с питательными шарами. Теперь все становится ясным, и мои сомнения оказываются напрасными. За несколько дней жуки изменили поведение. Выйдя из норок, своих зимовочных колыбелек, должны сперва позаботиться о собственном желудке, прежде чем заняться семейными делами. На голодный желудок не до этого. Также поступают и священные скарабеи.

Мне представляется, что причина моих многочисленных заблуждений, хотя это и звучит парадоксально, была в моем опыте энтомолога, накопленного многими годами. Бывает так, что знания иногда приносят и вред! Не будь я знаком с различными сложностями жизни насекомых, наверное, скорее догадался, в чем дело. Дело же оказалось проще простого. В эту весну я начал раскопки хотя и в те же самые календарные сроки, но на несколько дней раньше хода весны и развития природы.

В одной норе я снова встретил самочку в сильно поношенном костюме, в каком не встречают первую весну своей жизни. В других норках восседали самочки в сияющих блеском одеждах, на полированной поверхности которых отражались и зеленая пустыня, и синее небо, и плывущие по нему облака. И только бугорок, выступающий на переднеспинке, был матовым от недавних трудов. Теперь я убеждаюсь, что туркестанские копры живут не один, а по меньшей мере два года. Скорее всего, даже несколько лет, но только самки, тогда как самцам отпущен природой только годичный срок жизни. Их ведь и без того избыток, так как самки, скатав шары, сидят на них под землей, никуда не отлучаясь и выбывая из числа бодрствующих снаружи.

Бессонная ночь

В начале мая выдалась необычная жаркая летняя погода, и столбик ртути термометра подскочил выше тридцати градусов. Величественные горы Заилийского Алатау задернулись светлой пеленой тонкой лессовой пыли, повисшей в воздухе. В такой жаркий день мы помчались на машине в пустыню к пескам Женишкекум: ночной туркестанский копр не давал мне покоя.

Пустыня все еще красовалась нежным зеленым покрывалом, но уже всюду виднелись яркие оранжевые пятна. Казалось, будто это цветет гусиный лук. Но то были травинки, прожаренные горячими лучами солнца. Они, засыхая, потеряли цвет свежей зелени.

Выехать из города удалось поздно, и к намеченному месту ночлега подъехали уже на склоне дня. Вокруг царила тишина. Через белесую мглу, повисшую над пустыней, едва проглядывали очертания гор Малайсары. Не особенно яркое солнце медленно опускалось в эту мглу, сперва стало светлым кружочком, на который можно было смотреть незащищенными глазами, затем, до того, как зайти за горизонт, исчезло. Воздух застыл.

Ночь выдалась жаркой и душной. Но под утро захлопали полотнища палаток, похолодало, а утром стало совсем холодно. Небо закрылось тучами. Дул северо-западный ветер. Он всегда приносил непогоду.

К вечеру мы оказались у цели возле песков Женишкекум. Я забрался на гору и далеко за барханами в зеленой ложбинке увидел через бинокль пасущихся лошадей. В ту сторону шла неторная дорога. Сперва по ней, потом по целине пытаюсь на машине приблизиться к пасущимся животным. На рыхлой песчаной почве выручает передний мост в сочетании с демультипликатором. Но на пути полоса голых песков. Забираться в них опасно, можно основательно застрять. До лошадей недалеко. Осторожные животные, завидев незнакомого человека, быстро уходят, оставляя как раз то, в чем мы нуждаемся. С большим полиэтиленовым пакетом, заполненным теплым навозом, мчимся искать место для ночлега.

Поздно вечером, прежде чем улечься спать, вблизи бивака устраиваем большую кучу навоза. Будет ли от него толк? Ветер угомонился, воздух застыл, наступила тишина. Как жуки разыщут навоз без ветра?