Том 10

«В течение последних нескольких дней в штаб-квартире в Видине стал заметен некоторый упадок настроения, так как ожидавшиеся подкрепления получили приказ следовать в противоположном направлении и находятся теперь на пути в юго-западные области Турции. Известие о восстании христиан в Эпире вызвало возбуждение среди арнаутов и албанцев на Дунае, и они громко потребовали разрешения вернуться домой. Бригадные генералы Хюсейн-бей и Сулейман-паша потеряли всякое влияние на свои необузданные войска. Есть опасение, что если будет сделана попытка удержать их силой, то дело кончится открытым мятежом. Но если им позволить уйти, они на пути домой опустошат христианские области. Если же враждебное движение христианского населения на западе примет более угрожающие размеры, то западное крыло турецкой армии будет вынуждено осуществить попятное движение, которое более чем уравновесит удар, нанесенный России вступлением союзных флотов в Черное море».

Таковы некоторые из первых результатов той тактики промедления, которую столь риторически восхваляют Грехем, Рассел, Кларендон и Пальмерстон для оправдания политики министерства в восточном вопросе. Когда в пятницу поздно вечером они получили известие, что царь, не дожидаясь прибытия из Англии распоряжения об отзыве сэра Гамильтона Сеймура, самым резким и бесцеремонным образом приказал ему уехать, они собрали два заседания кабинета: одно — в субботу, другое — в воскресенье после обеда. Итог их совещаний таков, что царю дается еще новая отсрочка от трех до четырех недель, под видом представления, в котором

«царя настоятельно просят в течение шести дней со дня получения настоящего сообщения дать торжественное заверение и обещание повелеть своим войскам очистить Дунайские княжества не позднее 30 апреля».

Обратите внимание, что за этим представлением не следует угроза объявления войны в случае отказа со стороны царя. Можно, конечно, сказать — и «Times» говорит это, — что, несмотря на эту новую отсрочку, продолжаются активные приготовления к войне. Но нужно заметить, что, с одной стороны, какие-либо активные действия Порты на Дунае невозможны из-за обещания западных держав принять непосредственной участие в войне, — а каждый день отсрочки в этой области ухудшает положение турок, так как дает возможность русским усилить свои передовые позиции и превращает греческих повстанцев в тылу дунайской армии во все более реальную угрозу; с другой стороны, высадка войск в Эносе и Родосто может доставить затруднения султану, но, конечно, неспособна задержать русских.

Условились, что британская экспедиционная армия будет состоять приблизительно из 30000 человек, а французская — приблизительно из 80000. Если в ходе событий обнаружится, что Австрия, для вида присоединившись к западным державам, лишь хочет прикрыть свое соглашение с Россией, то Бонапарту придется очень пожалеть о таком в высшей степени неразумном раздроблении своих войск.

Другое восстание, которое тоже можно рассматривать как диверсию в пользу России, это — восстание в Испании. Всякое движение в Испании неизбежно вызывает трения между Францией и Англией. В 1823 г., как мы знаем из книги Шатобриана «Веронский конгресс»[87], Россия явилась вдохновительницей французской интервенции в Испанию. Что англо-французское вмешательство 1834 г.[88], приведшее в конце концов к разрыву entente cordiale между обоими государствами, имело тот же источник, можно заключить из того, что инициатором его был Пальмерстон. «Испанские браки»[89] подготовили путь к свержению Орлеанской династии. В настоящий момент низложение «невинной» Изабеллы дало бы возможность предъявить свои права на испанский престол одному из сыновей Луи-Филиппа, герцогу Монпансье, и в то же время напомнило бы Бонапарту, что некогда один из его дядей [Жозеф Бонапарт. Ред.] имел своей резиденцией Мадрид. Орлеаны получили бы поддержку Кобургов, но встретили бы сопротивление со стороны Бонапартов. Таким образом, испанское восстание, которое отнюдь не означает народную революцию, может оказаться могучим средством для разрушения столь шаткого здания, как англо-французский союз.

Сообщают о заключении союзного договора между Россией, Хивой, Бухарой и Кабулом.