Том 10

Революцию на Западе ожидали в 18-м году. В 23-м году снова полыхнуло ее пламя… Но началась «так называемая» стабилизация капитализма. Революции не вышло потому, что рынки, опустошенные войной, были девственны. Семь лет мировой капитал в геометрической прогрессии выбрасывал продукцию. И случилось то, что и нужно было ждать… Капиталистическое хозяйство завалило рынки до отказа и уперлось в неразрешимую для него проблему — планового хозяйства. Мировой капитал схватил себя за хвост. Образовался порочный круг. Это напоминает сказку про волшебный горшок с кашей. Ему сказали — вари… Он и заварил — кашей до самой крыши. А остановить — такого слова нет на их языке… Такое слово капиталистическое хозяйство не скажет никогда. Это слово скажет европейская революция. И это теперь очень ясно на Западе… Там выхода нет. Там положение безнадежное.

Мне рассказывали приезжие, что в Гамбурге и Киле в портах — пусто. Пароходы стоят в доках. Команды списаны на берег на произвол ветра. В Берлине — страшно смотреть на голодных немцев, — каждый четвертый, пятый человек — безнадежен по случаю голода. Стрельба на улицах — обычное явление. По утрам в Тиргартене находят трупы. Склады и магазины завалены товарами, но покупателей с каждым днем все меньше.

Фашизм — последняя попытка организовать хозяйство без социализма. Вернее: спустить цепных кобелей на фабричный двор. Но это же не разрешение проблемы… Либо свертывание заводов, банкротство и революция. Либо война между собой за рынки, и опять революция…

Революция на Западе — реальна, неминуема, и это скорее, чем порой кажется нам, разочарованным двумя неудачами…

Вот тот отблеск, который все сильнее начинает озарять наши тяжелые трудовые будни.

Снова романтика борьбы 18—21-х годов, породившая советскую литературу.

Упрек литературе сегодняшнего дня, — и это непосредственно связано с моей темой, — упрек в том, что, мол, вы, писатели, не в силах найти тех пламенных слов о строительстве, — слов, которые вы находили о гражданской войне.

Да, слов еще не найдено подходящих, слов в меру титаническому труду строительства. Очерки, которые мы все пишем, не разрешение задачи. Это лишь сырой материал. Но искусство!.. Почему так скупа художественная продукция пятилетки? Причины две: раздробленность писательской массы… Писатель погружен в будни строительства. Ему виден участочек, он следит, как кирпич кладется на кирпич, и вместо былой романтики конных армий видит только однообразный труд изо дня в день. Труд по существу неизмеримо более героический, чем военная героика, но, так сказать, мало эффектный.

Писатель еще не охвачен общим планом, — он не на вышке, откуда виден весь необъятный горизонт строительства… Вся жизнь охвачена пятилетним планом, — писательская масса не охвачена, и потому пафос строительства размельчается в очередях и суете обывательщины.

Второе… Это недооценка той стремительности, с какой надвигается революция на Запад. Вглядитесь — сквозь пыль сегодняшнего дня — занимается ее зарево. Свет высокой романтики ложится на воздвигающиеся леса наших заводов.

План в заре социализма: какой еще воздух нужен для искусства!.. И вот с большим делом о малой сцене это в особенности сказывается… Малая сцена создавалась на очередном материале строительных будней. Какой уже там пафос. Мало через два слова в третье склонять пятилетку. Нужно эту пятилетку ощущать, осязать во всем ее мировом значении. Нужно находить малые слова для больших дел… Нужно, чтобы на все эти слова ложился отсвет наступающих великих событий…

Раз нужно, — стало быть, должно быть сделано. Я предлагаю — основать в Москве, Ленинграде, в больших городах, где имеются опытные драматурги, основать студии драматургии малой сцены. Актерский состав таких студий — рабочая молодежь… Кадры таких актеров имеются.

Каждый из нас берет на себя обязательство написать, проработать в студии и поставить, скажем, одну клубную пьесу в год. Тема задается соответствующей комиссией. Второе, каждый из нас должен взять в техническую обработку молодого писателя-выдвиженца и вместе с ним осуществить его пьесу. У каждого из нас, таким образом, будут две задачи в год: поставить свою пьесу и пьесу молодого товарища. Если мы будем охвачены общим планом в искусстве, если наше сознание будет дежурить на вышке пятилетки и оттуда следить за роскошным заревом Запада, — то уверяю вас, товарищи, дело с малой сценой очень скоро даст желаемые результаты: искусство проникнет во все самые маленькие сцены, и вместе с искусством то, что нас возвышает.

О морали и труде

(Американским рабочим)