Том 10. Маги и драконы

Фавн замолчал, весь напрягся, пошевелил ушами и прыгнул в кусты. Скэфлок огляделся и увидел своих охранников, приближавшихся, чтобы забрать его домой.

Но чаще он был предоставлен лишь самому себе. Он мог находиться в дневном свете, которого народ Фэри избегал, и Имрик не видел никакой опасности для него в вещах, которые были опасны для смертных людей. Он путешествовал гораздо чаще и дольше других детей эльфов и знал места, в которых бывал, лучше человека, прожившего там всю жизнь.

Из диких зверей наиболее дружелюбными к эльфам были лисы и выдры: считалось, что с эльфами они каким-то образом в родстве. Эльфы знали их язык (вернее то, что можно было назвать языком). От лисы Скэфлок узнал скрытые тропы лесов и лугов, научился различать следы в тенистом лесу и множество других крошечных знаков, которые могли много рассказать тому, кто умел видеть и слышать. От выдры он узнал о мире озер и потоков, научился так же, как она, плавать и прятаться за предметами, которые едва скрывали половину его тела.

Но не хуже Скэфлок знал и других зверей. Самые пугливые из птиц прилетали и садились ему на руки, когда он свистел на их языке. Медведь ворчал слова приветствия, когда он вступал в его берлогу. Олени, лоси, кролики, куропатки старались не встречаться с ним после того, как он занялся охотой, хотя с некоторыми из них у него был заключен мир. Но история обо всех его скитаниях среди зверей будет слишком длинной.

Годы шли своим чередом, он рос. Он бывал окружен по-весеннему робким, зеленым светом, когда леса пробуждались и становились шумными от криков возвращающихся в них птиц, реки звенели тающим льдом и несколько белых цветков, выросших среди мха, казались еще не успевшими растаять хлопьями снега. Лето видело его обнаженным, с потемневшей кожей и побелевшими от солнца волосами, в погоне за бабочками взбирающимся на высокие холмы и затем ради смеха скатывающимся с них вниз по траве; или же гуляющим светлыми ночами которые были призрачными воспоминаниями дня, со звездами над головой, стрекочущими сверчками и сережками сверкающей под луной росы. Проливные осенние дожди омывали его, или же он сплетал венок из ярких как пламя, листьев и стоял в холодном воздухе, переполненном криками улетающих птичьих стай. Зимой он легко бегал среди сугробов или же лежал, припав к земле, среди бурелома, пока бушевал ураган и стонали деревья; иногда он стоял на залитом лунным светом снежном поле и слушал, как трещит от мороза лед на озере, как звуки эти разносятся по всему полю среди холмов.

Глава 5

По мере того как мускулы у Скэфлока крепли, Имрик начал привлекать его к делу, сначала изредка, а затем все чаще и чаще, пока он не стал настоящим воином земли эльфов. Ограниченные короткой жизнью, люди усваивали все быстрее, чем жители Фэри, и знания Скэфлока крепли еще быстрее, чем его тело.

Он научился ездить верхом на лошадях Эльфландии, белых и черных скакунах и кобылах, необычайно красивых, быстрых и неутомимых как ветер и вскоре они несли его галопом от Кэйтнисса до края земли, И ветер свистел в его ушах. Он научился пользоваться мечом, копьем, луком и топором. Он был не так быстр и гибок, как эльфы, но по силе он превосходил любого из них и мог нести военное снаряжение столько дней, сколько было необходимо, а что касается красоты, то любой смертный выглядел бы рядом с ним уродом.

Он много охотился один или в компании Имрика и его слуг. Много рогатых оленей пало под топором Скэфлока, много клыкастых кабанов погибло от его копья. Была и другая забава, похитрее: охота на бешено несущихся через леса и скалы единорогах и грифонах, которых Имрик привел для забавы с края света.

Скэфлок научился также манерам эльфов, их величественности их постоянной загадочности и их изысканной речи. Он мог танцевать под аккомпанемент арфы и свирели в льющемся дождем лунном свете, обнаженный и беззастенчивый, как самый дикий из них. Он умел сам на них играть и петь старинные баллады, которые были древнее человека. Он выучился искусствам скальдов настолько хорошо, что мог говорить стихами, как обычным языком. Он знал все языки Фэри и три языка людей. Он знал толк в яствах эльфов, в жгучих напитках, хранящихся в покрытых паутиной бутылках под замком, но, несмотря на это, у него не притупился вкус к охотничьему черному хлебу и соленому мясу, к дождливо-солнечно-земному аромату ягод и родниковой воде.

После того как у него начала расти борода, женщины — эльфы стали уделять ему больше внимания. Не зная трепета перед богами и имея мало детей, эльфы не жили в супружестве, но такова была их природа, что их женщины более, а мужчины менее склонны к любовным утехам, нежели люди. Он пользовался большой благосклонностью у женщин и много времени отдавал им.