Том 10. Мертвое озеро

И она сделала только выговор Грише, будто бы он сухо встретил своего родственника, хотя оба они, и Павел Сергеич и Гриша, встретились очень дружески. Зина очень понравилась Павлу Сергеичу, тем более что это было единственное молодое, небезобразное лицо между старыми девами, населявшими дом. Он часто за обедом обращался к ней с услугами и заговаривал. Но Зина едва отвечала ему, и раз, встретив Павла Сергеича в пустой зале, Зина робко сказала ему:

— Ради бога, будьте осторожнее!

— Как? — спросил удивленный Павел Сергеич.

Зина, озираясь, боязливо отвечала шепотом:

— Со мной!

— Отчего?

— Я после скажу…

И Зина хотела уйти, но Павел Сергеич удерживал ее за руку. Зина, вся задрожав, умоляющим голосом сказала:

— Ах, пустите меня!

— Сейчас! только скажите мне, что значат ваши слова?

Павел Сергеич заинтересовался таинственностью слов Зины, которая, вырвав свою руку, побежала от него, скороговоркой сказав:

— Вечером, в беседке.

После ужина, когда Наталья Кирилловна улеглась спать, Зина побежала в сад, и прямо в беседку. Она была в сильном волнении, ходила взад и вперед по беседке, бросалась на диван, вздыхала тяжело, — но, заслышав шаги, встрепенулась, кинулась к раскрытому окну и приняла грациозную позу. Зина делала вид, что не слышала, как вошел Павел Сергеич в беседку, и когда он уже подошел к ней близко, она пугливо вскрикнула.

— Чего вы испугались? — спросил Павел Сергеич, смотря Зине в глаза, блиставшие в полумраке светлой весенней ночи.

Зина, помолчав, сказала с наивной улыбкой:

— Не правда ли, я страшно неосторожна? но для спокойствия дома я готова решиться на всё…

И она вдруг изменила свой голос и с ужасом спросила:

— Ну а если кто узнает в доме, что я была здесь?

— Никто не посмеет вам ничего сделать, если вы мне позволите быть вашим защитником!

И Павел Сергеич взял Зину за руку, которую она с чувством пожала, сказав:

— О, я теперь не так боюсь вас…

И Зина, не окончив фразы, потупила глаза.

Посидев молча, Павел Сергеич спросил Зину:

— Что же, вы мне хотели сказать причину, — почему вы лишаете меня удовольствия говорить с вами?

— Даже глядеть на меня, — подхватила с наивностью Зина.

— Это слишком! — смеясь, заметил Павел Сергеич.

— Нисколько! вы забыли, верно, характер вашей тетушки и не знаете, как погибла в этом доме одна девушка, бедная, как и я, от интриг и наговоров.

— Что же насказали о ней тетушке?

— Я уж и не знаю каких ужасов на нее не взводили. А вся ее вина была в том, что она немного говорила и смеялась с Гришенькой; а тетушке вашей насказали, будто бы она завлекает его, чтоб он женился на ней.

Павел Сергеич улыбнулся и сказал:

— Ну, будьте покойны: тетушка не поверит никому, если вздумают взводить такие нелепости на меня.

— Да мне-то нисколько не легче будет. Гришенька остался у тетушки, а несчастной уже нет в доме. Она должна была идти к отцу, который ровно ничего не имеет.

— А хороша была она? и Гриша был влюблен в нее?

— Не спрашивайте меня: я ничего не знаю.

— Так вы боитесь старых сплетниц?

— Неужели вы не видите почему? — с ужасом воскликнула Зина.

— Причина очень недостаточная для того, чтоб я лишился удовольствия говорить с вами; но, если вы прикажете, я исполню это, только позвольте мне хоть глядеть на вас.

И Павел Сергеич устремил свои проницательные глаза на Зину, которая потупилась и весело сказала:

— Я довольна и тем, что вы согласились со мной не говорить; а то, может быть, само собой придет.

— Вы меня оскорбляете! Неужели вы думаете, что я профан какой-нибудь! Нет, такие глаза, как ваши, не скоро забываются.

— Зачем вы смеетесь надо мной? — вскочив с места, оскорбленным голосом сказала Зина.

Павел Сергеич долго не мог уверить Зину, что он сказал серьезно.

— Прощайте! мы в последний раз говорили с вами! — сказала Зина.

— О нет! я умру с тоски, если вы запретите мне хоть несколько минут видеть вас здесь.

— Боже мой! вы хотите, чтоб я и завтра сюда пришла! — воскликнула Зина с удивлением.

— Да, теперь моя очередь с вами переговорить насчет одной дамы.

— Об Ольге Петровне? — перебила его Зина.

— О нет! о даме, не живущей здесь.

— Я никого не знаю.

— Увидим.

— Прощайте!

— До завтра?

— Не знаю…

И Зина выбежала из беседки.

Дружба Павла Сергеича к Зине возбудила страшные толки между приживалками.

— Помните, девушки, недаром Зинушка всё в барыни играла маленькая. Вот теперь под руку идет с Павлом Сергеичем и катается с ним в экипаже, — говорила приживалка с зобом, мотая головой.

— Да уж, видно, такова уродилась: в игольное ушко влезет!

Глава XXXVII Иван Софроныч получил место