Том 10. Мертвое озеро

…в своем черном бурнусе… — Бурнус — безрукавный плащ с капюшоном, обычно изготовлявшийся из белой овечьей шерсти. В России вошел в моду с начала 1840-х гг. (см.: СП, 1840, 24 апр., № 94, а также: Муллер Н. Андриенн, берта и епанечка. — Наука и жизнь, 1975, № 4, с. 154–155). Мода 1851 г. предписывала носить бурнусы «исключительно <…> черного цвета» (С, 1851, № 11, отд. VI, с. 92). Отдел мод в «Современнике» обычно вели супруги Панаевы. При этом, однако, не исключалось эпизодическое участие Некрасова (см.: Боград Совр., с. 71, 483, 515). Примечательно, что в цитированном обозрении, как и в части первой «Мертвого озера» (С, 1851, № 1), колеблется орфография слова «пелеринка» (вариант: «перелинка»).

Крез — царь Лидии, живший в V в. до н. э. и, по преданию, обладавший несметными богатствами; здесь это имя употреблено как нарицательное.

…откинул драпри… — Драпри — занавеси со складками.

В Коломну, слышь, переехал, в Паточную улицу… — Паточная улица (см. также ниже — Паточный переулок) — вымышленное название.

Приживалка ~ очень походила на одну из ведьм Шекспира в «Макбете». — В трагедии Шекспира «Макбет» ремарки с описанием наружности ведьм отсутствуют. Ко времени написания «Мертвого озера» «Макбет» с иллюстрациями в России не издавался. Сравнение приживалки с «одной из ведьм» подсказано скорее всего воображением автора комментируемой главы. Трагедия была известна Некрасову, по-видимому, в переводе А. И. Кронеберга (см.: Петербургский сборник, изданный Н. Некрасовым. СПб., 1846)..

— Кроме-с Григория Михайлыча. — В журнальной публикации и в отдельном издании романа этот герой именуется здесь, в отличие от предшествующих страниц, Григорием Семенычем.

«Сколько очистилось? — Специфически театральное выражение; вопрос, означающий: сколько получено чистого денежного сбора?

…какой-нибудь дивертисемент из него? — Дивертисмент — сценическое представление, состоящее из отдельных музыкальных или драматических номеров, в дополнение к спектаклю; обычная особенность театрального репертуара в описываемое время.

— Коман ву порте ву? (франц. «Comment vous portez-vous?» — «Как поживаете?».

— Экскюзе пур деранже! (искаж. франц. «Excusez pour deranger!») — «Извините за беспокойство!».

…как бы из тафты.- Тафта — гладкая тонкая шелковая ткань.

…сидел впереди в четвероместном шарабане… — Шарабан — открытый экипаж с поперечными скамьями.

…дуэт из «Монтеки и Капулети».- Имеется в виду дуэт Ромео и Джульетты из оперы В. Беллини «Капулетти и Монтекки» (д. I, явл. 6), написанной на сюжет трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта». Поставленная в Петербурге в сезон 1836/37 гг., опера пользовалась большим успехом до середины 1840-х гг. (см.: Вольф, ч. I, с. 57 и др.). В петербургской театральной среде обиходным было название «Капулеты». Судя по инверсии в названии оперы («Монтеки и Капулети»), комментируемый эпизод писался по отдаленным театральным воспоминаниям.

…как будто видел перед собою Юлию… — В дуэте, исполнявшемся Тавровским и мадемуазель Анет, Ромео обращается к Джульетте: «Бесценная, положись на мою верность, бежим для счастия!» (Капулетти и Монтекки, мелодрама в 4-х действиях. Муз. Беллини. СПб., 1844, с. 14–15). Русская огласовка имени героини — Юлия — восходит, видимо, к первоначальному переводу либретто оперы Д. Штейбельта «Ромео и Юлия», принадлежавшему А. Волкову.

…запели «Вниз по матушке по Волге…» — Известная по песенникам с 1770-х гг., эта песня в 1840-е гг. пользовалась большой популярностью в различных слоях русского общества. Среди известных ее исполнителей был знакомый Некрасова и Панаевой, Г. М. Толстой (см.: Анненков, с. 291; Тургенев А. И. Хроника русского. Дневник (1825–1826). Л., 1964, с. 527; ИРЛИ, ф. 309, ед. хр. 300, л. 28 об.; см. также: наст. изд., т. IX, кн. 2, с. 356).

…запела романс Офелии.- Имеется в виду романс Офелии из трагедии Шекспира «Гамлет» (д. IV, явл. 2), переведенной Н. А. Полевым (см.: Гамлет, принц датский. Драматическое представление. Соч. Виллиама Шекспира. Пер. с англ. Николая Полевого. М., 1837, с. 157–158). Перевод романса, положенного на музыку А. Е. Варламовым, принадлежит Кс. А. Полевому (см.: Иванов Г. К. Русская поэзия в отечественной музыке (до 1917 г.), вып. 1. М., 1966, с. 272). В Петербурге, в Александрийском театре, в сезон 1839/40 гг., роль Офелии исполняла В. Н. Асенкова. Некрасов посвятил ей стихотворение «Офелия» (1840). Позднее роль Офелии перешла к В. В. Самойловой, обратившей на себя внимание прочувствованным исполнением романса (см.: Вольф, ч. I, с. 97). Некрасов был лично знаком с обеими исполнительницами этой роли.