Том 10. Письма. Дневники

Булгаков Михаил Афанасьевич. Автобиография. Октябрь 1924 г.

Родился в г. Киеве в 1891 году. Учился в Киеве и в 1916 году окончил университет по медицинскому факультету, получив звание лекаря с отличием.

Судьба сложилась так, что ни званием, ни отличием не пришлось пользоваться долго. Как-то ночью в 1919 году, глухой осенью, едучи в расхлябанном поезде, при свете свечечки, вставленной в бутылку из-под керосина, написал первый маленький рассказ. В городе, в который затащил меня поезд, отнес рассказ в редакцию газеты. Там его напечатали. Потом напечатали несколько фельетонов. В начале 1920 года я бросил звание с отличием и писал. Жил в далекой провинции и поставил на местной сцене три пьесы. Впоследствии в Москве в 1923 году, перечитав их, торопливо уничтожил. Надеюсь, что нигде ни одного экземпляра их не осталось.

В конце 1921 года приехал без денег, без вещей в Москву, чтобы остаться в ней навсегда. В Москве долго мучился; чтобы поддерживать существование, служил репортером и фельетонистом в газетах и возненавидел эти звания, лишенные отличий. Заодно возненавидел редакторов, ненавижу их сейчас и буду ненавидеть до конца жизни.

В берлинской газете «Накануне» в течение двух лет писал большие сатирические и юмористические фельетоны.

Не при свете свечки, а при тусклой электрической лампе сочинил книгу «Записки на манжетах». Эту книгу у меня купило берлинское издательство «Накануне», обещав выпустить в мае 1923 года. И не выпустило вовсе. Вначале меня это очень волновало, а потом я стал равнодушен.

Напечатал ряд рассказов в журналах в Москве и Ленинграде.

Год писал роман «Белая гвардия». Роман этот я люблю больше всех других моих вещей.

Москва, октябрь 1924 г.

Сб. «Писатели» под редакцией В. Лидина. М., 1926.

Отрывки из дневника за 1922 год [529]

Говорят, что «Яр» открылся!

* * *

Сильный мороз. Отопление действует, но слабо. И ночью холодно.

25 января (Татьянин день)

Забросил я дневник. А жаль: за это время произошло много интересного.

Я до сих пор еще без места. Питаемся с женой плохо. От этого и писать не хочется. Черный хлеб стал 20 тысяч фунт, белый [ ] тысяч.

* * *

К дяде Коле силой, в его отсутствие [из] Москвы, вопреки всяким декретам вселили парочку[530].

26 января 1922

Вошел в бродячий коллектив актеров; буду играть на окраинах. Плата 125 рублей за спектакль. Убийственно мало. Конечно, из-за этих спектаклей писать будет некогда, заколдованный круг.

* * *

Питаемся с женой впроголодь.

* * *

Не отметил, что смерть Короленко сопровождалось в газетах обилием заметок. Нежности[531].

У Н. Г.

Пил сегодня водку[532].

* * *

9 февраля 1922 г.

Идет самый черный период моей жизни[533]. Мы с женой голодаем. Пришлось взять у дядьки немного муки, постного масла и картошки. У Бориса миллион[534]. Обегал всю Москву — нет места.

Валенки рассыпались.

[...]

Возможно, что особняк 3. заберут под детский голод[ный] дом. Ученый проф. Ч. широкой рукой выкидывает со списков, получающих академ[ический] паек, всех актеров, вундеркиндов (сын Мейерх[ольда] получал академ[ический] паек![535]) и «ученых» типа Свердл[овского] унив[ерситета] преподавателей. На академическом [...]

14.II.1922

Вечером на Девичьем поле в б[ывших] Женских курсах (ныне 2-й университет) был назначен суд над «Записками врача»[536]. В половине седьмого уже стояли черные толпы студентов у всех входов и ломились в них. Пришло несколько тысяч. В аудитории сло[...]

Верес[аев] очень некрасив, похож на пожилого еврея (очень хорошо сохранился). У него очень узенькие глаза, с набрякшими тяжелыми веками, лысина. Низкий голос. Мне он очень понравился. Совершенно другое впечатление, чем тогда на его лекции. Б[ыть] м[ожет], по контрасту с профессорами. Те ставят нудные тяжелые вопросы, Вересаев же близок к студентам, которые хотят именно жгучих вопросов и правды в их разрешении. Говорит он мало. Но когда говорит, как-то умно и интеллигентно все у него выходит.

С ним были две дамы, по-видимому, жена и дочь. Очень мила жена[537]. [...]

15 февраля

Погода испортилась. Сегодня морозец. Хожу в остатках подметок. Валенки пришли в негодность. Живем впроголодь. Кругом должен.

«Должность» моя в военно-редакционном совете сводится к побе[...]

[...]жении республики в пожарном отношении в катастрофическом положении. Да в каком отношении оно не в катастрофическом? Если не будет в Генуе конференции, спрашивается, что мы будем делать[538].

16 февраля

Вот и не верь приметам! Встретил похороны и... 1) есть каж[ется] в газете «Ра[бочий]».