Том 10. Письма. Дневники

На пороге стояли двое штатских: человек в пенсне и просто невысокого роста человек — следователь Славкин и его помощник с обыском. Арендатор пришел в качестве понятого, Булгакова не было дома, и я забеспокоилась: как-то примет он приход «гостей», и попросила не приступать к обыску без хозяина, который вот-вот должен прийти.

Все прошли в комнату и сели. Арендатор — развалясь в кресле в центре. И вдруг знакомый стук.

Я бросилась открывать и сказала шепотом М. А.:

— Ты не волнуйся, Мака, у нас обыск.

Но он держался молодцом (дергаться он начал гораздо позже).

Славкин занялся книжными полками. «Пенсне» стало переворачивать кресла и колоть их длинной спицей.

И тут случилось неожиданное, М. А. сказал:

— Ну, Любаша, если твои кресла выстрелят, я не отвечаю. (Кресла были куплены мной на складе бесхозной мебели по 3 р. 50 коп. за штуку.)

И на нас обоих напал смех. Может быть, и нервный.

Под утро зевающий арендатор спросил:

— А почему бы вам, товарищи, не перенести ваши операции на дневной час?

Ему никто не ответил. Найдя на полке «Собачье сердце» и дневниковые записи, «гости» тотчас же уехали.

По настоянию Горького приблизительно через два года «Собачье сердце» было возвращено автору».

Обо всем об этом читатели тома узнают в свое время.

«Арест» «Собачьего сердца» и дневниковых записей внешне мало повлиял на жизнь Булгаковых, но внутри надолго поселился страх... По-прежнему собирались на «чтениях» у Николая Николаевича Лямина и его жены художницы Наталии Абрамовны Ушаковой. Здесь Михаил Афанасьевич читал главы романа «Белая гвардия», «Роковые яйца», «Собачье сердце», «Зойкину квартиру», «Багровый остров», «Мольера», «Консультанта с копытом», первую редакцию романа «Мастер и Маргарита».

«Настоящему моему лучшему другу Николаю Николаевичу Лямину. Михаил Булгаков, 1925 г. 18 июля, Москва» — с такой надписью Михаил Афанасьевич подарил Н. Н. Лямину «Дьяволиаду».

Среди присутствовавших постоянно на этих «чтениях» бывали писатель С. С. Заяицкий, шекспировед М. М. Морозов, филолог-античник Ф. А. Петровский, поэт и переводчик С. В. Шервинский, бывали искусствоведы, философы, режиссеры, актеры И. М. Москвин, В. Я. Станицын, М. М. Яншин, Д. Н. Мансурова, Е. Д. Понсова. «Вспоминается мне и некрасивое, чисто русское, даже простоватое, но бесконечно милое лицо Анны Ильиничны Толстой. Один из писателей в своих «Литературных воспоминаниях» (и видел-то он ее всего один раз!) отдал дань шаблону: раз внучка Льва Толстого, значит высокий лоб; раз графиня, значит маленькие аристократические руки. Как раз все наоборот: руки большие, мужские, но красивой формы. М. А. говорил о ее внешности — «вылитый дедушка, не хватает только бороды», — писала Любовь Евгеньевна. — Иногда Анна Ильинична приезжала с гитарой. Много я слышала разных исполнительниц романсов и старинных песен, но так, как пела наша Ануша, — никто не пел! Я теперь всегда выключаю радио, когда звучит, например, «Калитка» в современном исполнении. Мне делается неловко. А. И. пела очень просто, но как будто голосом ласкала слова. Получалось как-то особенно задушевно. Да это и немудрено: в Толстовском доме любили песню. До 16 лет Анна Ильинична жила в Ясной. Любил ее пение и Лев Николаевич. Особенно полюбилась ему песня «Весна идет, манит, зовет», — так мне рассказывала Анна Ильинична, с которой я очень дружила. Рядом с ней ее муж: логик, философ, литературовед Павел Сергеевич Попов, впоследствии подружившийся с М. А. Так же просто пел Иван Михайлович Москвин, но, все равно, у А. И. получалось лучше... Вспоминается жадно и много курящая Наталия Алексеевна Венкстерн... Слушали внимательно, юмор схватывали на лету. Читал М. А. блестяще, заразительно, но без актерской аффектации, к смешным местам подводил слушателей без нажима, почти серьезно — только глаза смеялись».

Как видим, Михаил Афанасьевич и Любовь Евгеньевна Булгаковы стали бывать в кругу людей, близких им по творческим интересам.

И вот, изучая биографию Михаила Булгакова, все время думаю: как же можно было так легко бросить Татьяну Николаевну, принести бутылку шампанского и сказать... Ах, не буду, не буду высказывать то, что я думаю. Пусть каждый подумает над этим фактом биографии выдающегося человека и даст ему свою оценку.