Том 10. Письма. Дневники

В рассказах Татьяны Николаевной Кисельгоф /по мужу после М.А. Булгакова/, записанных М. Чудаковой, подробно говорится о «Днях молодости», когда молодой Булгаков совершенно потерял голову от Таси, а она действительно хороша, что это и не удивительно: широко известен ее портрет той поры — прекрасное юное лицо, пышные роскошные волосы, сочные губы, не тронутые помадой и чистые девичьей чистотой глаза.

И она рвалась из Саратова в Киев, а он, если она не приезжала — что-то придумывал, чтобы сбежать в Саратов. Помните: «В Киеве я поступила на Историко-филологические курсы, на романо-германское отделение, но некогда было учиться, все гуляли. Ходили в театр, „Фауста“ слушали, наверно, раз десять. Его мать вызывала меня к себе — „Не женитесь, ему рано“. Но мы все же повенчались — в апреле 1913-го.

Чем жили? Отец присылал мне деньги, а Михаил давал уроки. Мы все сразу тратили. Киев тогда был веселый город, кафе прямо на улицах, открытые, много людей. Мы ходили в кафе на углу Фундуклеевской, в ресторан „Ротце“. Вообще к деньгам он так относился: если есть деньги — надо их сразу использовать. Если последний рубль и стоит тут лихач — сядем и поедем! Или один скажет: „Так хочется прокатиться на авто!“ — тут и другой говорит: „Так в чем дело — давай поедем!“ Мать ругала за легкомыслие. Придем к ней обедать, она видит — ни колец, ни цепи моей. „Ну, значит все в ломбарде!“ Зато мы никому не должны. Как-то пошли в ресторан вместе с одним врачом, — вышли — нищенка, Михаил протянул руку за портмоне, оно осталось в ресторане, вернулись, нам тут же отдали. Да, он всегда подавал нищим, вообще совсем не был скупым, деньги никогда не прятал, приносил, тут же все отдавал, правда, потом сам же забирал». (См. «Воспоминания о Михаиле Булгакове», М. СП. 1988).

Разве это не ценные свидетельства для понимания характера молодого Булгакова: это потом будет преследовать его всю жизнь: есть деньги — закатывает банкет на персон сорок; а если нет, то пишет очередную заявку на новую пьесу, авось получит аванс.

А сколько драгоценных свидетельств о жизни в селе Никольском, о первых шагах Булгакова как сельского врача. Вскоре после их приезда «привезли роженицу. Я пошла в больницу вместе с Михаилом. Роженица была в операционной, конечно, страшные боли; ребенок шел неправильно. И я искала в учебнике медицинском нужные места, а Михаил отходил от нее, смотрел, говорил мне, что искать. Потом, в следующие дни стали приезжать больные, сначала немного, потом до ста человек в день. Мне было там тяжело, одиноко, я часто плакала».

Читатели «Записок юного врача» вспомнят, что этот эпизод рассказан автором чуть-чуть по-другому: будто он сам бегал в другую комнату, искал страницы, а потом уж делал, как рекомендовали в учебнике. Так что Тася, Татьяна Николаевна, всегда была рядом с ним в самые тяжкие минуты его жизни.

С Татьяной Николаевной мне не довелось повидаться, а вот с Еленой Сергеевной Булгаковой и Любовью Евгеньевной Белозерской был знаком, бывал у них, и они мне многое открыли в судьбе полюбившегося писателя.

Прямо скажу, что вышедшая книга «Дневник Елены Булгаковой», вызвала у меня противоречивые чувства: с одной стороны, хорошо, что появилась еще одна работа, казалось бы, очень серьезная и глубокая информация, полученная нами из первых рук, записи о событиях в жизни Михаила Афанасьевича по «горячим следам», в тот же или на следующий день; а с другой — мы получаем «Дневник», отредактированный Еленой Сергеевной много лет спустя, а это, что значит свидетельство утрачивает свою «первозданность», непосредственность чувств, переживаний и пр. и пр.

И читая «Дневник», невольно сверяешь с подлинником, который, хранится в ОР РГБ, и удивляешься решению Виктора Лосева опубликовать именно эту редакцию «Дневников», есть же настоящие «Дневники», подлинные, а не отредактированные.

А эти «Дневники» меня привлекали очень давно, около двадцати пяти лет тому назад, когда я только-только приступил к изучение творчества и биографии Михаила Булгакова. Узнал от О.Н. Михайлова, у которого чудом сохранились первые публикации Михаила Афанасьевича, что Елена Сергеевна в добром здравии и принимает. Но я все оттягивал время, чтобы побольше накопить материала для вопросов, хотелось, конечно, произвести впечатление своими познаниями и т.д.

И пришел день, когда Олег Михайлов повел меня к Елене Сергеевне. Приняла она нас просто хорошо, посидели, поговорили о том―о сем, в первую очередь о Михаиле Афанасьевиче Булгакове. А потом...

Олег Николаевич Михайлов принес журнал «Сибирские огни», в котором была помещена его рецензия на «Избранную прозу» Михаила Булгакова, вышедшую в издательстве «Художественная литература» в 1966 году. Надо было видеть Елену Сергеевну в этот момент... Как она волновалась. Она готова была тут же раскрыть журнал и прочитать эту коротенькую рецензию, а что там сказано? Но, помню, сдержалась: знала — Олег Николаевич ничего дурного сказать о Булгакове не может. Долго мы просидели у Елены Сергеевны, разговаривали.