Том 10. Повести и рассказы 1881-1883

…только одно лицо, советы которого всегда будут выслушаны — это господин Победоносцев. — Константин Петрович Победоносцев (1827–1907) — автор известного манифеста 29 апреля 1881 г. об укреплении самодержавия, вдохновлявший реакционную политику Александра III, его ближайший советник и наставник. В конце 1880-х гг. влияние Победоносцева несколько уменьшилось.

В последний год царствования Александра II новый император очень сблизился с графом Лорис-Меликовым и графом Милютиным, высокие достоинства которых он оценил. Можно думать, что эти два лица сохранят свои посты. — В первые недели правления Александра III М. Т. Лорис-Меликов и члены либеральной группировки в правительстве (к ней принадлежал и военный министр Д. А. Милютин) оставались на своих местах и казались весьма влиятельными. Это впечатление укрепилось после заседания Совета министров (8 марта 1881 г.), на котором большинство выступавших высказалось за конституционные проекты Лорис-Меликова. Однако царь склонялся к мнению Победоносцева, настойчиво убеждавшего принять твердый курс и отстранить Лорис-Меликова. После опубликования манифеста 29 апреля 1881 г. произошли немедленные изменения в правительстве: 29 апреля подал в отставку Лорис-Меликов, 30 апреля — Абаза, а 12 мая — Милютин.

Великий князь Владимир — займет в начинающемся царствовании могущественное положение… — Брат царя, вел. кн. Владимир Александрович (1847–1909) с 17 августа 1880 г. командовал гвардейским корпусом, а с воцарением Александра III назначен был командующим войсками гвардии и Петербургского военного округа. Характеристику его как человека «умного, сердечного, более других образованного», но «склонного к лени, рассеянности и обжорству», а потому и не оказавшего никакого влияния на политику Александра III, см. в «Дневнике государственного секретаря А. А. Половцева», т. 1 и 2 (ред. и комментарии П. А. Зайончковского), М., 1966 (по указателю).

…в первом своем манифесте Александр III говорит о тяжелой задаче… — Речь идет о манифесте 1 марта 1881 г. «О восшествии его императорского величества государя императора Александра Александровича на прародительский престол всероссийский империи и нераздельные с ним престолы Царства Польского и Великого княжества Финляндского» (Собр. узак. 1881, 1 марта, с. 131). Тургенев имеет в виду слова манифеста: «Подъемлем тяжкое бремя, богом на нас возложенное».

Первое представление оперы г-жи Виардо в Веймаре^*

Впервые опубликовано: СПб Вед, 1869, № 110, 23 апреля (5 мая), с. 1–2, с подписью: И. Тургенев и пометой после текста: Баден-Баден, 11-го (23-го) апреля. Перепечатано: Рус Пропилеи, т. 3, с. 176–185.

Автограф на русском языке неизвестен.

Французский автограф (3 л.) хранится в частном собрании г-жи Боннье де ля Шапель (Севр); фотокопия: ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 309.

В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, Сочинения, т. 12, с. 333–342.

Печатается по тексту первой публикации с исправлением на с. 299, строка 11: «гидроцефала» вместо «дидроцефала».

8 и 11 апреля н. ст. 1869 г. в Веймаре впервые была поставлена оперетта «Последний колдун» («Der letzte Zauberer») — слова Тургенева, музыка П. Виардо[215]. Воодушевленный успехом оперетты, Тургенев поделился своими впечатлениями от ее постановки в статье, облеченной в форму письма к П. В. Анненкову.

При публикации этого «письма» Анненков сопроводил его особым «примечанием» с целью ускорить постановку оперетты в России: «М. г., — писал Анненков. — Посылаю письмо И. С. Тургенева для напечатания в нашей газете. Несмотря на его интимный, домашний, так сказать, характер, мне кажется, что оно не будет лишено интереса и для публики как первое известие о музыкальной новости, получившей восторженное одобрение Листа и других знатоков дела и любопытной но именам авторов, участвовавших в ее создании. Опера г-жи Виардо на текст И. С. Тургенева обойдет, вероятно, множество европейских сцен, и желательно было бы, чтобы она не миновала и русской, хотя бы для того, чтобы убедить публику в возможности соединить глубокое творчество, свежее вдохновение, поэзию и грацию в произведении без всяких претензий, без колоссальных сложных замыслов, без громадных требований от постановки и певцов и без многого прочего. Кстати будет заметить также, что это первая опера, написанная женщиной и публично исполненная в Германии»[216].

Осуществить постановку «Последнего колдуна» в России и на русском языке, на что надеялся Тургенев, не удалось (см. письмо к П. Виардо от 18 февраля (2 марта) 1871 г.).