Том 10. Рассказы. Очерки. Публицистика. 1863-1893.

Обед вышел прелестный, приглашенных было четырнадцать человек: герцог и герцогиня Файф—о—Клок, их дочь – леди Анна—Грация—Элеонора—Селеста де Буль—Терьер, граф и графиня Плум—Пудинг, виконт Ростбиф, лорд и леди Кольдкрем, нетитулованные особы обоего пола, сам посланник с женой и дочерью и гостившая у них англичанка – подруга дочери, девушка лет двадцати двух, по имени Порция Лэнгем, – в которую я влюбился с первого взгляда, как и она в меня; я это и без очков заметил. Был еще один гость – американец. Но я немножко забегаю вперед. Пока приглашенные сидели в гостиной, нагуливая аппетит к обеду и холодно оглядывая опоздавших, слуга доложил:

– Мистер Ллойд Гастингс.

После обычного обмена приветствиями Гастингс завидел меня и сейчас же подошел, приветливо протягивая руку, но вдруг остановился, так и не пожав мне руки, и смущенно сказал:

– Прошу извинения, сэр, я думал, что мы знакомы.

– Ну, конечно, знакомы, дружище.

– Не может быть! Так это вы?..

– «Миллион в кармане»?! Да, это я. Не бойтесь называть меня этой кличкой, я к ней привык.

– Ну—ну, вот это так сюрприз! Я видел раза два вашу фамилию в соединении с этим прозвищем, но мне и в голову не приходило, что вы и есть тот самый Генри Адаме. Ведь еще не прошло и полугода с тех пор, как вы были клерком на жалованье у Блэка Гопкинса во Фриско и просиживали целыми ночами, помогая мне проверять отчеты Гулда и Кэрри. И подумать только, что вы в Лондоне, архимиллионер и такая знаменитость! Да это просто тысяча и одна ночь! Милый мой, я никак не могу взять этого в толк, просто не понимаю! Дайте мне опомниться, у меня голова кругом идет!

– Суть в том, Ллойд, что я тоже ничего не понимаю. У меня тоже голова кругом идет.

– Боже правый, это поразительно, это просто поразительно! Всего три месяца тому назад мы сидели вместе в ресторане «Рудокоп».

– Нет, в «Вашем здоровье».

– Правильно, в «Вашем здоровье»; пришли туда в два часа ночи, прокорпев шесть часов подряд над бумагами. И за кофе и котлетами я убеждал вас поехать со мной в Лондон, предлагая выхлопотать вам отпуск, оплатить все расходы и дать кое—что наличными, если мне удастся выгодно реализовать дело. А вы не хотели меня слушать, говорили, что ничего мне не удастся и что вы не можете рисковать службой, а потом, вернувшись домой, терять время на то, чтобы снова войти в курс. И все—таки вы здесь. Удивительно! Как это вышло, что вы приехали сюда, и с чего началась ваша сказочная карьера?

– О, это вышло случайно. Долгая история, целый роман, можно сказать. Я вам все расскажу, только не теперь.

– А когда же?

– В конце этого месяца.

– Но это же целые две недели? Никакое человеческое любопытство столько не выдержит. Давайте через неделю.

– Не могу. Со временем вы узнаете почему. Расскажите лучше, как идут ваши дела?

Его оживление разом исчезло, и он сказал со вздохом:

– Вы были сущим пророком, Генри, сущим пророком. Лучше бы я не приезжал. Мне не хочется об этом говорить.

– Нет, вы должны сказать. Отсюда вы непременно поедете ко мне и все мне расскажете.

– Можно? Вы не шутите? – И слезы навернулись у него на глазах.

– Да, я хочу знать все до последнего слова.

– Я так вам благодарен! Снова обрести человеческое участие, внимание к себе и своим делам, ласковый голос, добрый взгляд – после всего, что я пережил здесь! Господи! Да ради этого я готов на колени стать!