Том 10. Царствование Алексея Михайловича, 1645–1676

29 августа получили послы государеву грамоту; царь писал, чтоб дело об избрании его на польский престол и о мире отложить до другого времени, войска с обеих сторон задержать на полгода или больше и обратить их на общего неприятеля, шведа, с которым не заключать отдельного мира; и только 18 сентября пришел царский ответ на грамоту посольскую, отправленную после съезда 28 августа; царь писал, чтоб послы продолжали дело об избрании. 20 сентября был десятый съезд. Комиссары объявили, что об избрании к ним наказа еще не прислано, прислан наказ о мирном постановленьи. Одоевский отвечал, что в таком случае лучше всего всякое дело отложить и двинуть войска на шведа, с которым порознь не мириться. Но комиссары предложили вопрос: если царское величество избран будет в короли, то уступит ли Малую и Белую Русь королевству? Послы отвечали, что всего лучше это дело отложить на полгода или больше. Комиссары не согласились. Одоевский предложил последнюю меру: в государеву сторону Малую и Белую Русь, Волынь и Подолию навеки, а Вильну с другими городами литовскими на 18 лет. Комиссары отказали и хотели вместе с австрийскими послами разъехаться без дела. Тогда послы, чтоб царскому избранию на польский престол помешки не учинилось, предложили: избрание царя в наследники Яну Казимиру и уступку Малой и Белой Руси Московскому государству; паны останутся при всех своих правах и при вольном избрании короля; государь обещается возвратить Польше Ливонию по Двину, кроме городов, принадлежавших царю Ивану Васильевичу; обещается отыскивать и наследственное Яна Казимира королевство Шведское; обещается возвратить всех пленников, все пушки, взятые в городах литовских; имения, отнятые у православных церквей и монастырей, возвращаются; духовенству православному быть в прежней чести; уния должна быть уничтожена, ибо она богу всемогущему грубна: это не вера, но замысел злых людей, которые отступили от греческого закона и между греческим законом и католическою верою чинят ссору; православные имеют одинакие права с католиками. Комиссары отвечали на это, что прежде надобно заключить мир, а потом уже вести дело об избрании, иначе избрание будет невольное; австрийские послы говорили, что об избрании они и слышать не хотят, ибо присланы быть посредниками только при заключении мира. С этим все и разъехались.

После этого разрыва австрийские послы прислали сказать, что они переговорам об избрании царя мешать не будут и как скоро начнутся об этом рассуждения, то они будут выходить из шатра; польские комиссары не соглашались на это и предложили Одоевскому съехаться без австрийских послов на каком-нибудь особенном месте, и поэтому 24 сентября съезжались за слободою, на загородном шляхетском пустом дворе, в двух верстах от Вильны. Комиссары объявили, что получили от короля грамоту: Ян Казимир пишет, что по вопросу об избрании царя ему в наследники назначен сейм, который начнется 15 сентября нового стиля; но чем сейм кончился, о том они, комиссары, ничего не знают. Комиссары говорили также: «Пишут к нам приятели, что они избранию царя в короли рады, но не все сенаторы на это согласны: одни хотят выбирать царевича Алексея Алексеевича, другие – цесарева сына или брата, иные – венгерского; но если бы великий государь уступил Польше Белую Русь, то думают они, комиссары, что все сенаторы согласятся на царское избрание или на избрание царевича; о Малой России они способов искать станут, без Белой же царскому избранию никак не состояться, потому что у многих сенаторов и шляхты города и маетности в Белой России за рекою Березою. Сенаторы пишут к нам тайно, что королева хочет избрания царевича Алексея, король часто бывает нездоров, и когда умрет, то она останется от него бесплемянна и царевич будет у нее вместо сына, а она станет оберегать его здоровье». В заключение комиссары объявили, что запорожские козаки согласились с крымским ханом, волошским господарем и Рагоци мешать царскому избранию в короли, ибо в таком случае им будет тесно, а запорожцы опасаются мести от поляков, и шведский король с Хмельницким ссылается: козаки – люди шаткие, хотя и присягают, но в правде не стоят. Австрийские послы по требованию Одоевского объявили, что они, и не выходя из шатра, не будут мешать переговорам о царском избрании, не будут ничего говорить ни за, ни против.