Том 10. Царствование Федора Иоанновича, 1584-1598 гг.

Скоро вероломство Шведов доставило новый значительный успех оружию миролюбивого Феодора. Король Иоанн, упрекая Горна малодушием, объявил договор, им заключенный, преступлением, усилил войско в Эстонии и выслал двух Вельмож, Наместников Упсальского и Вестерготского, на съезд с Князем Федором Хворостининым и Думным Дворянином Писемским к устью реки Плюсы, не для того, чтобы отдать России Эстонию, но чтобы требовать возвращения Ямы, Иванягорода и Копорья. Не только Феодоровы Послы, но и Шведские воины, узнав о сем, изъявили негодование: стоя на другом берегу Плюсы, кричали нашим: «не хотим кровопролития!» и принудили своих уполномоченных быть снисходительными, так, что они, уже ничего не требуя, кроме мира, наконец уступили России Корельскую область. Мы неотменно хотели Нарвы – и Послы разъехались; а Шведский генерал, Иоран Бое, в ту же ночь вероломно осадил Иваньгород: ибо срок Нарвского договора еще не вышел. Но мужественный Воевода, Иван Сабуров, в сильной вылазке наголову разбил Шведов: и генерала Бое и самого Герцога Зюдерманландского, который с ним соединился. Главная рать Московская стояла в Новегороде: она не приспела к битве, нашла крепость уже освобожденною и только издали видела бегство неприятеля.

Воюя с Шведами, Феодор желал соблюсти мир с Литвою, и в то время, когда полки Московские шли громить Эстонию, Годунов известил всех градоначальников в Ливонии Польской, что они могут быть спокойны, и что мы не коснемся областей ее, в точности исполняя договор Варшавский. Но Сигизмунд молчал: чтобы узнать его расположение, Дума Московская послала гонца в Вильну с письмом к тамошним Вельможам, уведомляя их о намерении Хана снова идти на Литву, и прибавляя: «Казы-Гирей убеждал Государя нашего вместе с ним воевать вашу землю и предлагал ему Султанским именем вечный мир; но Государь отказался, искренно вам доброжелательствуя. Остерегаем вас, думая, что рано или поздно вы увидите необходимость соединиться с Россиею для общей безопасности Христиан». Сие лукавство не обмануло Панов: читая письмо, они усмехались и весьма учтивою грамотою изъявили нам благодарность, сказав однако ж, что у них другие слухи; что сам Феодор, если верить пленникам Крымским, обещаниями и дарами склоняет Хана ко впадениям в Литву. Между тем 600 Литовских Козаков разбойничали в южных пределах России, сожгли новый город Воронеж, убили тамошнего начальника, Князя Ивана Долгорукого: мы требовали удовлетворения и велели Царевичу Араслан-Алею, Кайбулину сыну, идти с войском в Чернигов. Наконец, в Октябре 1590 года Послы Сигизмундовы, Станислав Радоминский и Гаврило Война, приехали в Москву договариваться о мире и союзе; но в первой беседе с Боярами объявили, что Россия нарушила перемирие взятием Шведских городов и должна возвратить их. Им ответствовали, что Швеция не Литва; что родственная связь Королей не уважается в политике, и что мы взяли свое, казнив неправду и вероломство. О вечном мире говорили долго: Сигизмунд как бы из великодушия отказывался от Новагорода, Пскова, Северских городов и проч., но без Смоленска не хотел мириться. Бояре же Московские твердили: «не дадим вам ни деревни Смоленского уезда». С обеих сторон около двух месяцев велеречили о выгодах тесного Христианского союза всех Держав Европейских. Бояре с живостию представляли Вельможам Литовским, что Король без сомнения весьма неискренно желает сего союза, испрашивая в то же время (как было нам известно) милость у Султана; что Сигизмунда ожидает Баториева участь, стыд, уничижение бесполезное пред надменностию Оттоманов; что Баторий думал угодить Амурату злодейским убиением славнейшего из всех Рыцарей Литовских, Подковы, и не угодил: ибо до смерти трепетал гневного Султана и платил ему дань рабскую; что одна Россия, в чувстве своего величия отвергнув ложную дружбу неверных, есть надежный щит Христианства; что Хан, столь ужасный для Сигизмундовой Державы, не смеет ни делом, ни словом оскорбить Феодора, коему более двухсот Крымских Князей и Мурз служат в войске. Хотя Послы уже не оказывали спеси и грубости, как бывало в Стефаново время, однако ж не принимали нашего снисходительного условия: «владеть обеим Державам, чем владеют». Истощив все убеждения, Царь (1 Генваря 1591) призвал на совет Духовенство, Бояр, сановников и решился единственно подтвердить заключенное в Варшаве перемирие впредь еще на двенадцать лет, с новым условием, чтобы ни Шведы нас, ни мы Шведов не воевали в течение года. Феодор, исполняя древний обычай, дал присягу в соблюдении договора и послал Окольничего Салтыкова-Морозова взять такую же с Сигизмунда.

Россия наслаждалась миром, коего не было только в душе Правителя!.. Устраним дела внешней Политики, чтобы говорить о любопытных, важных происшествиях внутренних.