Том 11

«Ваше противодействие всем предложениям в пользу негров», — писал ему лорд Брум, — «сопротивление, которое вы оказывали даже простой попытке воспрепятствовать возродившейся торговле рабами, увеличили пропасть между вами и страной. Тот, кто поверил бы, что вы, противники всех законов против рабства в 1838 г., враги всякого вмешательства в деятельность колониальных собраний рабовладельцев, внезапно воспламенитесь такой любовью к неграм, что внесете в 1839 г. билль в их защиту, рискуя тем самым потерять свои посты, — тот обнаружил бы удивительную склонность к самообману».

Фальшивым предлогом была для Рассела и судебная реформа. Когда парламент в 1841 г. вынес вотум недоверия кабинету вигов и предстоящий роспуск палаты не обещал успеха, Рассел попытался в спешном порядке провести через палату общин Chancery Bill [билль о канцлерском суде. Ред.], чтобы

«исцелить одно из самых мучительных зол нашей системы — волокиту в courts of equity [судах справедливости. Ред.] — путем учреждения должности двух новых judges of equity» (судьи, которым надлежит руководствоваться не нормами права, а справедливостью).

Рассел назвал этот свой билль «большим платежом в счет судебной реформы». Истинной его целью было провести втихомолку на создаваемые новые должности двух друзей-вигов, еще до предстоящего, по-видимому, образования кабинета тори. Сэр Эдуард Сагден (ныне барон Сент-Леонардс), видевший Рассела насквозь, внес поправку, согласно которой закон должен был бы вступить в силу только 10 октября (то есть после созыва вновь избранного парламента). Несмотря на то, что в существо этого билля, в котором, по его словам, была такая «острая» нужда, не было внесено ни малейшего изменения, Рассел немедленно взял его обратно, когда была принята эта поправка. Билль стал «пресным», он утратил свою соль.

Колониальные реформы, проекты в области народного образования, «свободы подданных», свобода печати и публичных собраний, военный энтузиазм и жажда мира — все это для лорда Джона Рассела лишь фальшивые предлоги. Весь он — фальшивый предлог, вся его жизнь — сплошная ложь, вся его деятельность — непрерывная цепь ничтожных интриг для достижения грязных целей, для расхищения общественных средств и узурпации одной лишь видимости власти. Трудно найти лучшее подтверждение библейского изречения, что человек не может и дюйма прибавить к своему росту. Поставленный рождением, связями, случайностями общественной конъюнктуры на огромный пьедестал, он всегда оставался все тем же гомункулом, карликом, танцующим на вершине пирамиды. Вряд ли история когда-либо еще показала человека столь великим в своем ничтожестве.

К. МАРКС БИРМИНГЕМСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ: ВОПРОС О ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИИ В ДАНИИ И О ЧЕТЫРЕХ ГАРАНТИЯХ [225]

I

Лондон, 27 июля. В противовес «Ассоциации административной реформы» в Лондоне образовалась «Ассоциация государственной реформы»[226]. В свой комитет она привлекла Эрнеста Джонса и некоторых других лидеров чартистов. Главной целью Ассоциации, провозглашенной позавчера на публичном митинге, является проведение парламентской реформы на основе всеобщего избирательного права.

Бирмингемская конференция закончила свою работу 23 июля. На конференции присутствовали делегаты от Хаддерсфилда, Ньюкасла-на-Тайне, Лондона, Галифакса, Шеффилда, Лидса, Дерби, Брадфорда, Ноттингема и Бирмингема, собравшиеся в Бирмингеме для того, чтобы вынести свой приговор внешней политике правящих классов и их представителей в кабинете и парламенте. Чартисты, как отмечает «Birmingham Daily Press»,

«вот уже несколько лет как воздерживаются от участия в любых затеваемых кем-либо движениях; однако в данном случае они поступили иначе. С большим воодушевлением приняли они участие в этом движении, потому что почувствовали, что оно не преследует никаких враждебных или чуждых им и вообще никаких классовых интересов».