Том 11. Друзья из берлоги

По невидимой горке самолет забирается вверх. Представляя себя сидящим в кресле возле оконца улетающей птицы, пруд у леска видишь маленьким синим блюдцем, коров — мелькнувшими россыпью мелких козявок. А сами козявки, стрекозы, лягушки в пруду, кузнечик со своей погремушкой для летящего существует в памяти лишь потому, что он ходил по земле, валялся в травах, наклонялся к прозрачной толще воды… Проводив глазами затихающий самолет, с радостью видишь: весь этот мир сегодня с тобой.

Ползет по ботинку красная пуговка божьей коровки. В малиновой кисти татарника задремал, едва шевелится мохнатый шмель.

Комары-толкунцы маленьким государством висят над прогретой солнцем тропинкой. Кусты черемухи над оврагом шевелятся от множества птиц: цоканье, шорох в опавших листьях.

Коза с белой апостольской бородой удивленно взирает на заросли: что-то там происходит?

А там собрались пообедать дрозды и так увлеклись, что подпустили человека вплотную. С криком, роняя черные ягоды, птицы взлетают, заполняя собою полнеба.

Под пологом леса в укромном месте — гриб на сучке: то ли кто-то озорничал, то ли белка готовит запасы. Кротовые горки рыхлой земли на поляне… Разрытый зелеными дятлами муравейник… Канюк пролетел по своим серьезным делам в сопровождении взбудораженной стайки маленьких птиц.

Направление определяешь по звуку. Взлетная полоса где-то уже далеко сзади. Пробираясь сквозь заросли, ожидаешь увидеть знакомое поле. И оно начинает светиться между деревьями…

В деревне копают картошку. Пахнет дымом сожженной ботвы, яблоками, пылью, поднятой мотоциклом. В крайнем дворе настежь открыто окно кладовки. В корзине на подоконнике — лук.

Связки лука желтеют и во дворе на шестах вперемежку с пучками высохшей мяты и зверобоя…

Кружка холодной воды. Разговор с хозяином о погоде, о том, что день-то «вона как поубавился». И снова тропинка лесом. Поляны, изрытые кабанами, стожки погожего сена, мосток-бревно через ключ, буйство крапивы и лебеды на месте снесенной избы лесника. Неслышный низкий полет совы…

На дороге два грибника ожидают автобус.

Солнце зашло, и уже различаются звезды.

Высоко пролетающий самолет метит небо красными точками вспышек… Пять часов хождения по лесу, километров пятнадцать дороги.

Самолет, у которого от разбега на взлете крутились колеса, успел теперь долететь до Ташкента или даже и до Иркутска. И оттуда, издалека, к Москве долетели, снижаются самолеты. По красному полю зари они скользят и тихо ныряют в вечерний лес.

Представляешь идущих от самолета людей.

После гула моторов какой надежной и древней кажется песня сверчка, как сладко пахнет полынь у бетонки и как приветливо светятся окна… Во всяком полете самый хороший момент — вновь опуститься на землю, почувствовать ее подошвами ног.

_{Фото автора. 18 сентября 1977 г.}

Наш праздник

Пробегите глазами колонку значительных дат. Открытие новых земель, рождение великих людей, войны, проникновение в тайны природы, полет в неземное пространство… Взвешивая, что в истории всего сильнее повлияло на судьбы людей, мы неизменно будем возвращаться к дате, образованной четырьмя цифрами — 1917.

Важнейшему событию на земле суждено было свершиться осенью, но ветер, дувший с Невы, в календаре человеческом был ветром весенним. И это чувство весны все мы испытываем каждую осень, когда под ногами шуршат опавшие листья или даже падает первый снег и когда главным повсюду становится красный цвет.

Вот в доме напротив дед с внуком прилаживают над дверью красный флажок. В азбуке жизни этот лоскут материи означает и праздник, и начало многих вопросов о человеческом бытии, интерес ко всему, что начиналось под красным флагом.

В красное полотно оделось и главное место нашего праздника — Красная площадь. Шуршаньем знамен и шагов, моторным и гусеничным грохотом, сиянием красок и звоном музыки в шестидесятый раз пройдет завтра по главной площади главный наш праздник — именины Отечества. В шестидесятый раз… Уже только по книгам, по фотографиям, по мерцающей кинохронике мы можем судить, какими были истоки этого торжества.

На столе у меня несколько сот фотоснимков — праздник на Красной площади в разные годы. Разглядывая их, видишь течение времени, видишь, как разливалась и набирала силу из родников, очищенных Октябрем, река нашей жизни.

Богатство духа несли на площадь первые демонстранты. Все остальное было до крайности бедным. Одежда, снаряжение воинства, символы хозяйственной жизни — все выражало нужду величайшую. Один из участников демонстрации тех лет вспоминает, как будущим командирам к годовщине Октября выдали новые летние рубахи. В этой обновке молодые ребята пошли на парад. Погода была холодная. По дороге на Красную площадь курсанты замерзли до посинения, но шинели решили не надевать.