Том 11. Друзья из берлоги

Вопрос:Если бы на вашем месте были инопланетяне — глядя в окошко, могли бы они сказать, что Земля обитаема, что на ней существует жизнь?

Гречко: Конечно! Хорошо видны дороги, прямоугольники полей, ночью видны огни городов. Видны следы человеческой деятельности, в том числе и не очень благоприятные для природы…

Романенко: В районе городов снег не такой чистый, каким видишь его, например, в степях или над тайгой… Хорошо видны линии лесных полос, рек, на море видны суда…

Гречко: Даже летящие самолеты видно. Замечаешь инверсионный след, а потом в наш шестикратный бинокль хорошо различаешь и самолет.

Романенко (смеется): Легендарный лохнесский зверь отсюда тоже не виден.

Вопрос:А можно ли все же заметить какие-либо живые объекты? Например, крупных китов или скопление мелких животных?

Романенко: Думаем, что можно. Но этим надо специально пристально заниматься. Надо хорошо знать места, где вероятнее всего обитают киты. И надо иметь, как говорят, «привязку к местности», а над океаном это сделать очень непросто. К тому же океан на большой площади часто закрыт пеленой облаков.

Гречко: Но если бы на борту у нас был биолог или, например (улыбается), ведущий программы «В мире животных», он наверняка увидел бы что-нибудь…

Вопрос: А такое возможно?

Романенко: Отчего же нет? Нас тут на борту станции уже четверо собиралось. Сейчас «грузовик» у нас на прицепе. Будем из него переносить на станцию множество разного снаряжения. Места тут достаточно. Думаем, что придет час и биолога.

Вопрос:Из Антарктиды вернулся мой приятель. Он брал с собой на зимовку чижа и щегла.

Птицы хорошо перенесли путешествие и пребывание в Антарктиде. Сейчас они вовсю щебечут в московской квартире. Мой друг рассказал, как много радости и приятных переживаний доставили две эти птицы зимовщикам.

А вы в своем космическом доме не скучаете по какому-нибудь щебетанию?

Гречко: Конечно, это приятно, если бы кто-нибудь тут у нас щебетал. Но, увы, пребывание птиц на станции исключается. Они совершенно не переносят невесомости, все время бьются, и радости от этого, сами понимаете, было бы немного.

Но, конечно, иметь рядом что-нибудь живое тут важно. Хотя бы растения. В прошлом полете был у нас маленький огород. Рос на нем всего лишь горох. Вам трудно представить, сколько радости, удовольствия доставлял нам этот зеленый оазис вполне земной жизни. Мы даже говорили: «Ну пойдем, сходим в рощу». Вот будем разгружать состыкованный «грузовик», может быть, там найдем какую-нибудь зелень. Человеческий глаз привыкает ко всему зеленому на Земле. Зелень сообщает спокойствие. И даже спится, кажется, лучше рядом с зелеными стебельками.

Вопрос:Мы слышали, спите вы хорошо. Это и на Земле не всем удается. А сны-то у вас бывают?

Романенко: А как же! И вполне земные. Чаще всего видим во сне своих родственников, сослуживцев. Ну и лес подмосковный снится, конечно, и лыжня, и следы на снегу, о которых шел сейчас разговор.

Вопрос:О ваших опытах с головастиками и мушками дрозофилами можно сейчас сказать или когда вернетесь на Землю, при встрече на передаче «В мире животных»?

Гречко: Для подробного объяснения времени не осталось. Давайте отложим до встречи уже на Земле…

Вот и все, о чем говорили в отведенное время. Космонавты сказали «До свидания!», по махали рукой. И вот уже на экране клетчатые полоски настройки приемника — «Союз» ушел из поля радиовидимости.

Очень волнующим и в то же время уже обыденным был этот разговор с космосом. Перебирая в памяти события не так уж далекие, я вспомнил, как будоражили нас сигналы первого спутника, простые, как голос новорожденного: бип! бип! бип!.. По вечерам мы стояли, задрав головы, наблюдали, как маленькой звездочкой спутник плывет по небу. А теперь вот: станция, уже седьмая неделя пребывания на ней людей, грузовой корабль с обеспечением. И этот вот разговор…