Том 11. Кенилворт

— Я охотнее пронзил бы тысячу раз его или даже самого себя, — ответил Уэйленд. — Сказать по правде, я не мастер драться, хотя, если понадобится, вид шпаги испугает меня не больше, чем кого другого. И потом, что касается моего меча… умоляю вас, погоняйте… это жалкая обыкновенная рапира, тогда как у него, ручаюсь головой, настоящая толедская. Да с ним еще слуга… вероятно, это пьяный буян Лэмборн, и лошадь под ним та самая, на которой, как люди говорят… но прошу вас, погоняйте, ради бога… он ограбил гуртовщика. Не то чтобы я боялся Варни или Лэмборна, когда нужно сделать доброе дело…. ваша лошадь может идти быстрее, если вы ее заставите… но все же… нет, прошу вас, не пускайте ее галопом, иначе они заметят, что мы боимся их, и погонятся за нами… удерживайте ее только на полной рыси… Так вот, хоть я и не боюсь их, но предпочел бы лучше отделаться от них хитростью, чем силой. Догнать бы нам этих комедиантов, мы бы смешались с ними и проскользнули незамеченными, если только Варни не гонится именно за нами, а тогда дело плохо!

Говоря так, он то понукал, то придерживал свою лошадь, стремясь скакать со всей возможной быстротой, но сохраняя вид обычных путников и стараясь избежать той поспешности, которая могла бы возбудить подозрение, что они спасаются бегством.

Таким образом они взобрались на пологий холм, о котором мы уже упоминали, и, взглянув с вершины, с радостью обнаружили, что комедианты, выехавшие раньше их из Доннингтона, расположились в небольшой долине по другую сторону холма, там, где дорогу пересекал ручей, за которым виднелось несколько домиков. По-видимому, они устроили здесь привал, и это дало Уэйленду надежду, что им удастся присоединиться к компании, прежде чем Варни нагонит их. Уэйленд обеспокоился еще больше, увидев, что его спутница — хоть она и не жаловалась и не выражала страха — смертельно побледнела, и он начал опасаться, как бы она не свалилась с лошади. Однако, несмотря на упадок сил, графиня пришпорила свою лошадь с такой энергией, что они присоединились к компании в долине, прежде чем Варни показался на вершине холма.

Беглецы застали труппу комедиантов, среди которой собирались укрыться, в большом волнении. Женщины с растрепанными волосами и озабоченным видом то входили в один из домиков, то выбегали из него; мужчины стояли у входа, держа лошадей под уздцы, с тем глупым видом, какой обычно бывает у людей, когда их помощь никому не нужна.

Уэйленд и его подопечная помедлили, как бы из любопытства, затем постепенно, не задавая никаких вопросов, смешались с труппой, как будто всегда были ее членами.

Они пробыли здесь не больше пяти минут, стараясь по возможности держаться края дороги, так, чтобы между ними и Варни оказались другие путешественники, когда конюший лорда Лестера, сопровождаемый Лэмборном, стремительно спустился с холма. Кровавые следы на боках их коней и остриях шпор изобличали спешку, с которой они скакали. Вид людей, толпившихся вокруг домика, клеенчатые плащи, надетые, чтобы защитить театральные костюмы, легкая тележка для перевозки декораций, причудливый реквизит, который они держали в руках, чтобы предохранить от тряски, сразу позволили всадникам определить, с кем они имеют дело.

— Вы комедианты, приглашенные в Кенилворт? — спросил Варни.

— Recte quidem, Domine spectatissime,[97] — ответил один из них.

— Так какого дьявола вы остановились здесь, когда вам строго приказано быть в Кенилворте вовремя? Королева завтра обедает в Уорике, а вы мешкаете, негодяи!

— Святая истина, сэр, — отозвался щуплый мальчуган в маске с парой ярко-красных рожек, в плотно облегающей куртке из черной саржи, в красных чулках и в башмаках, напоминавших формой копыта, — святая истина, сэр, и вы совершенно правы. Именно мой родитель, дьявол, охваченный родовыми муками немножко задержал поездку, чтобы пополнить нашу компанию еще одним чертенком.

— Как же, рассказывай! — усмехнулся Варни, ибо саркастическая усмешка была для него наивысшим признаком веселья.

— Мальчик сказал чистую правду, — вступился актер, который первым приветствовал Варни. — Наш старший черт — этот ведь только маленький чертенок — как раз сейчас находится при Lucina fer opem[98] внутри этой самой tugurium.[99]

— Клянусь святым Георгием или, скорее, драконом, который, быть может, сродни будущему чертенку, — презабавный случай! — воскликнул Варни. — Что скажешь, Лэмборн? Не пойдешь ли в крестные отцы к новорожденному? Если дьяволу понадобится выбирать себе кума, то более подходящего он не найдет.

— Если только тут не окажется лица познатней меня, — отозвался Лэмборн с почтительной дерзостью слуги, который сознает, что без него не обойтись и потому шутка сойдет безнаказанной,

— А как зовут этого черта или чертовку, которая не сумела выбрать более подходящего времени? — спросил Варни. — Мы не можем лишиться ни одного из актеров.

— Gaudet nomine Sibyllae,[100] — ответил тот же актер. — Ее зовут Сибиллой Лейнем, и она жена мистера Ричарда Лейнема.