Том 11. Пьесы, киносценарии 1926-1930

Гости подымают бокалы. Чокаются, размахивают картами-манифестом. Бросаются друг к другу лобызаться, отставляют бокалы и складывают листы манифеста в огромный карточный домик ^*. По всему барьеру арены появляются толстенные городовые. С верхней площадки — царишко, царица, министры. Все, раздувая щеки, начинают дуть во всю силу. Карточный домик разлетается. От дутья затухают лампы, разбегаются гости. В эту минуту из-под купола падает брошенная бомба. Бомба разрывается, рассыпая листки прокламаций по всему цирку. Городовые и прочие дующие в испуге разбегаются. В разных концах арены разные люди по-разному пробегают и читают прокламацию. Обывательберет прокламацию — пробегает, бросает и убегает. Поппробегает прокламацию, крестится и бежит. Богач— рвет и сжимает кулаки. Крестьянин— любовно разглаживает, кладет за пазуху. Рабочийвчитывается, — зовет других, все серьезно и радостно слушают.

Один

«Дана свобода собраний

^*, но собрания оцепляются войсками».

Другой

«Дана свобода слова,
но цензура осталась неприкосновенной».

Третий

«Дана неприкосновенность личности,
но тюрьмы переполнены заключенными».

Первый

«Необходимо быть всем настороже
и готовыми к бою».

Бежавшие с перепугу городовыеосторожно приближаются к месту взрыва. Видят мирно читающих, бросаются со всей смелостью. Рабочиеразбегаются. Полицейскийбросается за одним, другой в это время наклеивает ему прокламацию на спину. Хохот. Городовые бросаются за наклеившим. Наклеивший ловко взбирается на трапецию. Городовые за ним, неуклюже путаясь в шашках и кобурах. Рабочий перебрасывается с трапеции на трапецию, расшвыривая прокламации. Городовые бросают погоню. Один толстяк повис на трапеции на собственной шашке. Городовые обтирают вспотевшие лбы. Всматриваются. Пятятся перепуганно. На длинных худых ногах-ходулях входит рабочий, на рукавах, как крылья, ленты с надписью « Забастовка». Рабочий взмахнул рукой. С другого конца кубарем катится полиция, следом тачки, на которых рабочиес грохотом вывозят фабрикантов. Все прокатываются между ходульных ног.

Рабочие(напевают)

Виттевскую

^* куцую
к черту конституцию.
Выплюнем,
не прожуя,
царские подачки,
из России
буржуя
вывози на тачке.

Загораются киноэкраны. На экране идущий поезд, на другом — идущая конка, на третьем — работающий завод. Рабочий взмахивает рукой — замирает на остановленном кадре поезд, останавливается конка, цепенеет завод. Рабочий взмахивает рукавом — тухнут фонари. Полная темь.

1-й глашатай

Перекидывалась забастовка

2-й глашатай

от завода к телеграфу,

3-й глашатай

от телеграфа к вокзалу,

4-й глашатай

от вокзала к порту.

1-й глашатай

300 000 бросило работу.
Праздник перед боем,
и по городу праздному
каждый
к бою
готовился по-разному.

Прожектор освещает разные углы арены и цирка, выделяя готовящиеся группы. Диван. На диване двоелощеных либераловс чаем и с резолюциями. Нервничают, подымаются, надевают шляпы, потом снимают опять и садятся и снова вскакивают.

1-й либерал

А по-моему,
кадеты
с приветственной речью
должны
к забастовщикам
выйти навстречу.

2-й либерал

Не надо
репутацию
марать впустую.
Забастовали без нас —
и пусть бастуют.

1-й либерал

А по-моему,
и т. д.

Фруктовая лавочка ^*. Подходят покупатели. Покупают пустяки. Показывают пароль. Оглядываются, распахивают пальто, передают патроны и оружие. Скрываются. Лавочка отодвигается, под ней типография. Выходят люди с кипами и свертками прокламаций. Лавочка становится на место. Церковный иконостас. Попблагословляет дубинки, кастеты и револьверы черносотенцев.

Поп

Христолюбивые воины,
по совету иерея
бейте жидов —
и еврея и не еврея.
Сообразно моему
евангельскому сану
сам я,
конечно,
мараться не стану.
Верноподданные чувства
погромом ознаменя,
братие черносотенцы,
кройте за меня.
Во имя отца
и сына
и святого духа,
крамольникам
кастетом
въезжайте в ухо.

Прожектор освещает группу рабочих. Вокруг станка разбросанные и уносимые кинжалы и пики.

1-й рабочий