Том 12. Лорд Дройтвич и другие

Фредди признал, что бдение нагоняет тоску, и Терри огорчилась. Она понимала, что нельзя всю ночь держать в темноте странствующего рыцаря; с другой стороны, нельзя и открыть правду. Наверное, Фредди относится к миссис Пеглер, как к матери, и очень обидится, что ее подозревают в таких кознях. Когда она (Терри, а не миссис Пеглер) уже решила все бросить, в замочную скважину проник едва слышный голос:

— Э-эй!..

Терри приоткрыла дверь и прошептала:

— Что такое?

— На балконе какой-то тип.

— Значит, я права!

— Тиш-ш! — прошелестел Фредди, словно член тайного общества, беседующий с другим членом тайного общества.

Терри закрыла дверь. Пришло время действий, кончилось время слов — а жаль, она бы хотела подбодрить защитника. Хотя вообще-то он надежен. Туповат, это да, но могуч, и знает, что делать в таких случаях. Что-что, а с комиссаром он управится. Она села на кровать и прислушалась.

Сперва было тихо, только что-то стучало, может быть — ее сердце. Потом поднялся шум. Начался он, как и следовало ожидать, с восклицания: «Эй!», сменившегося звоном стекла, треском мебели, стуком шагов и тяжелым сопением дерущихся мужчин, а завершился криком боли.

Кричал комиссар, которому Фредди, к счастью (или к несчастью, смотря с чьей точки зрения), заехал в правое ухо. Он опрокинулся на балкон, перелетел через перила и исчез в ночи. Комиссар был отважен, но разумен. Он знал, когда надо отступить.

— Эй! — снова сказал Фредди сквозь балконную дверь.

Терри выглянула.

— Да вы герой! — вскричала она. — Убили его?

— Нет. Он куда-то делся.

— Зайдите, расскажите подробней.

Она залезла в постель, а Фредди вошел, немного растерянный, но бодрый. Кому-кому, а ему драка понравилась. Последнее время он часто думал, что растренировался, и был рад убедиться, что порох в пороховницах есть. Однако кое-что его огорчало.

— Надо было сесть ему на живот, — сокрушался он. — А то я его треснул, и он вывалился. Осторожности мне не хватает. Другой раз…

— Не будете же вы драться все лето!

— Кто их тут знает, на курортах! Бриллианты всякие…

— Вы думаете, он хотел украсть мои драгоценности?

— Очень может быть.

— Слава Богу, вы спасли наши жемчуга!

— Да, это хорошо.

— И бриллианты, не говоря о сапфирах. Огромное вам спасибо. Вот что значит удар! Наверное, большая практика. Бокс?

— Да нет, футбол. Практически то же самое.

— Вы очень хороший футболист?

— Не сказал бы. Играл, это да, но в сборную Америки, — с трудом признался он, — меня не взяли. Я все-таки не Змеюка Тодд!

— А кто это?

— Вы о нем не слышали?

— Вроде бы нет.

— Ну, знаете!

Они помолчали. Фредди всматривачся в Терри. Странно, думал он, как они во всем этом спят — кружева какие-то, ленточки… Наверное, на случай пожара. Вообще-то ничего, красиво. Только если бы на месте Терри была Мэвис, а рядом — он… Эта мысль исторгла долгий, чувствительный вздох.

— Не удивляюсь, что вы зеваете, — сказала Терри. — Идите спать.

— Да я не хочу, — отвечал Фредди, собиравшийся еще часа два смотреть на лунное небо. — Нет, вы правда не слышали про Змеюку Тодда?

— Правда. А кто он такой? Гангстер?

— Он футболист, — почтительно ответил Фредди. — Самый лучший полузащитник, какой только был. Змеюкой его прозвали за то, что он буквально вился змеей. Еще его называли Скользкий Тодд и Неуловимый Призрак. Три года играл в сборной Америки. Неужели не слышали?

— Нет.

— Чудовищно! — вскричал Фредди и собирался было подробно описать, как Змеюка пробежал 87 ярдов на историческом матче 1930 года, но тут послышался странный, зловещий звук, и ручка двери зашевелилась.

4

Фредди взглянул на Терри, Терри — на Фредди. Оба подумали об одном и том же. Неустрашимый враг явился снова, подбираясь к цели иначе.

Терри восхитилась Пьером Александром Б. Она не видела его, и ей не нравилось то, что она о нем слышала, но в упорстве ему не откажешь, истинный бульдог. Те, кто испытал руку Фредди, напоминающую окорок, обычно полагали, что с них хватит. Так полагали многие; но не комиссар. Да, думала Терри, этих комиссаров изготовляют из стали.

Однако сейчас было не до мыслей. Она сдвинула брови и махнула рукой в сторону ванной, стараясь внушить Фредди, чтобы он посидел взаперти, пока не сочтет, что снова пришло время действий. Язык мимики труден, и ее приятно удивило, что туповатый рыцарь сразу его понял. Многозначительно кивнув, он юркнул в ванную с прытью Змеюки Тодда, и в тот же миг дверь открылась, являя взору не П.А. Бюиссонада, но неизвестного субъекта, который сообщил свистящим шепотом, что он — agent d'hotel, то есть частный сыщик.

Дома, в ванной, Пьер Александр промывал глаз борной кислотой. К этой мерзкой Трант он не пошел бы ни за какие деньги и надеялся, что в будущем — тут он приложил к синяку сырое мясо — как-нибудь удастся собрать на нее материал.

Что до сыщика, он был щуплый и усатый. Если прибавить испуганный взор, это придавало ему сходство с нервной креветкой. Он и впрямь нервничал после того, как портье ему передал, что жители третьего этажа жалуются — вроде бы внизу кого-то убивают.

Увидев, что Терри жива и здорова, он приободрился.

— Ха! — сказал он. — Оч-чень хорошо! Прекрасно.