Том 12. Лорд Дройтвич и другие

— Любой мой успех, — ответил дядя Крис е достоинством промышленного воротилы, делящегося секретами с журналистом, — объясняется тем, что я всегда вее досконально продумываю.

Джилл залилась смехом. Было в ее дяде нечто, что всегда действовало на ее моральные устои будто опиум, усыпляя их, мешая им восстать и вознегодовать. Укради он часы е цепочкой, и тут убедил бы, что действовал он из самых лучших побуждений, по велению альтруизма.

— Да какого же такого успеха ты достиг? Когда ты бросил меня, то отправился наживать богатство. Ну и как? Нажил?

— Ну, пока еще нельзя сказать, что я держу его в руках, — признался дядя Крис, — но оно так и витает в воздухе. Я даже слышу шуршание долларовых купюр, когда они летают и порхают совсем рядышком, протяни руку — и схватишь! Рано или поздно, я обязательно схвачу. Я никогда не забываю, милая, о задаче, стоящей передо мной, — возместить тебе деньги, которых я тебя лишил. В один прекрасный день, можешь не сомневаться, я их возмещу! В один прекрасный день ты получишь от меня письмецо, а там будет крупная сумма — пять тысяч, или десять, а еще скорее — двадцать, ну посмотрим, сколько, с простыми словами: «Первый взнос». — И дядя Крис повторил фразу, точно бы она очень ему понравилась: — Да, первый взнос!

Джилл погладила его руку. На нее напало настроение, в каком она раньше, много лет назад, слушала, как он рассказывает ей волшебные сказки.

— Продолжай! — вскричала она, — Продолжай! Это так чудесно! В един прекрасный день шел дядюшка Крис по Пятой авеню и встретил там случайно бедную старушку, собирающую хворост для костра. Такую старенькую и такую усталую, что ему стало ее жалко, и он подарил ей 10 центов, у швейцара одолжил. И вдруг старушка превратилась в прекрасную девушку «сказала: «Я — фея! В награду за твою доброту я дарую тебе три желания!» Дядюшка Крис поразмышлял с минутку и сказал: «Я желаю, чтоб у меня появилось двадцать тысяч долларов, чтобы послать их Джилл. И волшебница ответила: «Будет исполнено. А следующее твое желание?»

— Тебе все бы смеяться! — возмутился дядя Крис, оскорбленный таким легкомыслием. — Но позволь сказать тебе, мне не требуется помощь феи, чтобы разбогатеть. Ты можешь понять, что в домах» вроде дома миссис Пигрим, я все время встречаюсь с людьми, которым стоит только словечко шепнуть, и я стану миллионером? Седые толстяки с рыбьими глазами, в больших жилетах. Сидят, попыхивают сигарами и размышляют, что им предпринять на фондовом рынке. Умей я читать мысли, я б уже не один десяток состояний нажил. Я сидел напротив этого старого разбойника Брюса Бишопа больше часа в тот самый день, когда он и его шайка опустили на 20 пунктов «Объединенные орехи»! Знай я, откуда ветер дует, сомневаюсь, что сумел бы удержаться — я б этого субъекта попридушил и заставил признаться, что он задумал. В общем, Я стараюсь объяснить тебе: придет все-таки день, когда кто-то из этих старых устриц разжалобится на минутку и выдаст Подсказку, как мне действовать. Это соображение и привязывает Меня так крепко к дому миссис Пигрим. — Дядя Крис слегка вздрогнул. — Жуткая женщина! Весу в ней фунтов[42] 180, а игрива — ну тебе молодой ягненок по весне! Заставляет меня танцевать с ней! — Губы дяди Криса мученически дрогнули, И он на минутку примолк. — Еще спасибо, что я когда-то был футболистом!

— На что же ты живешь? — поинтересовалась Джилл, — Я понимаю, в следующий вторник ты всенепременно станешь миллионером, но как же ты обходишься сейчас?

Дядя Крис кашлянул.

— Ну, что касается Повседневных расходов, я сумел кое-что предпринять и приобрел небольшой, но вполне достаточный доход. Живу я, верно, в меблирашках, но Я придумал, как не подпускать волка нищеты к моей скромной двери, которая, между прочим, сильно нуждается в покраске, Слыхала про «Нервино»?

— Нет, как будто. Похоже на патентованное Лекарство.

— Это и есть патентованное лекарство! — Дядя Крис приостановился и озабоченно взглянул на нее. — Джилл, что-то ты бледненькая, дорогая моя.

— Правда? У нас сегодня была утомительная репетиция.

— А ты уверена, — серьезно продолжил дядя Крис, — что дело только в репетиции? Может, твои жизненные силы подорваны бурной суетой столичной жизни? Ты представляешь хотя бы, что приключится с тобой, если ты допустишь, чтоб твои красные кровяные шарики утратили жизнеспособность? У меня есть, например, один друг…

— Прекрати, дядя! Ты меня до смерти запугаешь!