Том 12. Лорд Дройтвич и другие

На минутку Пилкингтону захотелось раскрыть все, но он воздержатся, слишком хорошо зная свою тетю Оливию. Если она услышит, что он расстался с ценной собственностью и понес большие убытки, то ее отношение к нему круто переменится или, вернее, станет прежним, как у строгой няни к слабоумному питомцу. При всех мучениях его грела новая непривычная нотка, с какой она обращалась к нему после того, как опустили занавес. Легко ли лишиться уважения, пусть и незаслуженного?

— Это да, — твердо отвечал он. — Вот это — да.

— Именно.

— А ужин представляется мне ненужным. Подумай сама, во сколько это влетит!

Ход был ложный. Из тона миссис Пигрим исчезло уважение, сменившись холодком. Веселая и щедрая, она не упускала случая укорить племянника за склонность к чрезмерной бережливости.

— Отис, что за скупость! Мы не имеем на нее права! Пилкингтона пронзило острое негодование. Еще чего, «мы»! А кто, интересно, будет оплачивать счет? «Мы», рука об руку? Нет, он один, болван и простофиля, которому только и подсовывают всякие счета!

— Вряд ли возможно получить сцену для ужина, — проблеял он, выдвигая новое возражение. — Гобл не разрешит.

— Да ни в чем тебе Гобл не откажет после такого успеха! Ведь и он получает свою долю прибылей? Ступай сразу после спектакля и спроси. Конечно, он с радостью предоставит тебе сцену. Хозяйкой буду я, — блаженно прибавила миссис Пигрим. — А теперь, давай сообразим, кого же нам пригласить?

Пилкингтон мрачно уставился в пол, настолько сломленный бременем новых забот, что даже и не возмутился этим «нам». Он пытался прикинуть размеры ущерба, какие нелепое развлечение нанесет его финансам. Если миссис Пигрим возьмет ужин в свои руки, а, скорее всего, так и будет, то, пожалуй, расходы выльются в четырехзначную цифру!

— Ну, майора Сэлби, само собой, — раздумчиво проговорила она с воркующей ноткой в голосе. Этот лощеный джентльмен производил на нее глубокое впечатление. — Итак, во-первых, майора Сэлби. И мистера Рука. Потом еще пару моих друзей, которые обидятся, если их не пригласить. А как насчет мистера Мэйсона? Он ведь тебе друг?

Пилкингтон фыркнул. Он вынес многое и приготовился терпеть дальше, но всему есть границы. Проматывать деньги на субъекта, который подкрался к его творению с топором и искромсал на мелкие кусочки!

— Нет, он мне не друг! — выговорил Отис— Я не желаю его приглашать.

Победив в главном, миссис Пигрим была готова на мелкие уступки.

— Ну и ладно, если он тебе не нравится. А я считала, что вы дружите. Ведь это ты попросил меня пригласить его в Ньюпорт прошлым летом.

— Много чего, — холодно возразил Пилкингтон, — случилось с прошлого лета.

— О, хорошо! Значит, Мэйсона включать не станем. В общем, Оти, дорогой, как только опустят занавес, быстренько беги за кулисы, разыщи Гобла и расскажи ему, что ты надумал!

2

Не только души-близнецы стремятся к встрече в этом мире. Между Отисом и Гоблом было мало общего, но когда Отис отправился на розыски мистера Гобла, Гобл больше всего на свете жаждал встретиться с Отисом. С конца первого акта менеджер пребывал в душевном смятении. Если вновь вернуться к этой шахте, то Гобл находился в положении человека, которому подворачивался шанс ее купить. Слишком поздно узнав об открытии нового пласта, он со всей глубиной прочувствовал строки: «Из всех печальных слов, нет слов печальней, чем "Если бы…"».[55] Бурный успех «Розы» ошеломил его; и поняв, что он мог выкупить у Отиса его долю акций, дешевле грязи, на гастролях, он провел очень плохие полчаса наедине с собой. Единственным лучиком во тьме было соображение, что это еще возможно, если он изловит Пилкингтона прежде, чем появятся рецензии. Грустно покачав головой, он порассуждает об обманчивых надеждах, которые так часто вспыхивают у молодых авторов после оглушительного успеха премьеры. Постарается внушить, что уж эксперта-то, который варится в шоу-бизнесе пятнадцать лет, успех премьеры никогда не обманет, и мрачно обронит, что он нечаянно подслушал, как пара критиков разносит спектакль в пух и прах. Тогда, возможно, ему удастся пригасить энтузиазм молодого Пилкингтона, и тот продаст свою долю по бросовой цене великодушному другу, который просто спасает его. Да и в конце концов, провалившись в Нью-Йорке, спектакль иногда имеет шанс окупиться на гастролях.

Такие мысли и доводы бродили в голове мистера Гобла, когда занавес упал после последнего акта под неистовые аплодисменты, и он отправил посыльных во все концы с наставлениями разыскать Пилкингтона и привести к нему. А сам, между тем, нетерпеливо топтался по пустой сцене.

Неожиданное появление Уолли Мэйсона, невесть откуда свалившегося в этот самый момент, ужасно его расстроило. Вот фактор, которого он не учел. Бессердечный, бестактный тип, только и норовящий расстроить честную сделку. Если он останется при разговоре с Пилкингтоном, ничего не получится. Ляпнет что-нибудь невпопад! Не в первый раз Гоблу захотелось, чтобы Уолли хватил удар.