Том 12: Ты мертв без денег

— Да не хочу я никакой выпивки! — Он сорвался в истерику. — Моя репутация летит к черту, со мной кончено! Я ухожу, пока меня не выкинули.

— Ты с ума сошел, — сказал я, начиная понимать, что он не в себе. — Если ты так волнуешься, пойди поговори с Мэддаксом. Он быстро тебя убедит, что ты валяешь дурака. Если он услышит, что ты увольняешься, он просто лопнет от злости. Иди поговори с ним.

— Я немедленно иду к нему и увольняюсь. Где я могу с тобой встретиться, Стив? Когда я сброшу с души этот камень, я хочу поговорить с тобой. Может, мне придется вообще уйти из страхового дела.

— Да брось ты в самом деле, Мэддакс тебя не отпустит.

— Где я тебя увижу?

— Только не сейчас, я собираюсь уходить. Я позвоню тебе завтра утром.

— А сегодня вечером?

— Извини, Алан, я уезжаю из города и, вероятно, сегодня уже не вернусь. Знаешь что? Может, заглянешь ко мне сюда завтра утром после одиннадцати?

— Ну хорошо. Я пошел к Мэддаксу.

— Давай, и держи себя в руках. Пока!

В холодном свете луны пыльная дорога в Спрингвилл казалась белой. Не доехав четверти мили до города, я свернул в лес.

Я должен был пробраться в Спрингвилл незамеченным. Если меня увидят и Мэддакс узнает, что я не подчинился его приказу, мне придется искать другую работу. Закрыв машину, я пошел пешком по заросшей травой обочине, стараясь держаться в тени.

Большинство окон в домах были темны. В отеле, салуне и двух-трех лачугах горел свет, но в остальных домах все уже спали.

Контора шерифа и морг находились в конце главной улицы. Я приметил это здание, когда ехал с Элен к Мертвому озеру.

Заросли стали редеть. Я встал за деревом и осмотрел улицу. Шестеро мужчин сидели на крыльце салуна, наслаждаясь теплым вечером и дружеской беседой. Пройти незамеченным мимо них было невозможно, поэтому я присел на траву и стал ждать.

Ждать пришлось долго. Только после одиннадцати последний посетитель собрался пойти домой, но я еще постоял в укрытии, пока не погасли огни салуна. Теперь длинная улица была пуста, и я решил, что можно идти.

Я шел тихо, прячась в тени зданий, глядя во все глаза и прислушиваясь.

Я был уже на полпути к цели, когда вдруг залаяла собака. Я поспешно нырнул в тень салуна. Собака все лаяла, и было слышно, как она рвется вперед, гремя цепью. Звук был достаточно устрашающим, чтобы напугать и укротителя львов, и оставалось только надеяться, что цепь выдержит.

Из ближайшего окна крикнул какой-то мужчина, и лай прекратился, словно по волшебству. Умеют же некоторые управляться с животными!

Чтобы не проходить мимо собаки, я крадучись обошел салун сзади и обнаружил узкую аллею, протянувшуюся параллельно главной улице. Пройдя быстрым шагом минуты две-три, я подошел сзади к конторе шерифа.

В одном из окон горел свет. Я неслышно подкрался и заглянул.

Шериф, здоровенный детина, сидел за столом; вокруг его головы вился голубой дымок сигары, перед ним лежали какие-то бланки.

Похоже было, что он засел на всю ночь.

Я двинулся дальше. В конце здания находилась тюрьма, а за ней — длинная деревянная постройка. Подойдя поближе, я увидел на двери белые буквы:

«МОРГ».

Я обошел вокруг здания. Единственное окно было наглухо закрыто ставнями. Света внутри я не разглядел, а, послушав у окна, убедился, что в морге никого нет. Я вернулся к двери и осмотрел замок. Он не представлял никакой трудности, и я принялся работать отмычкой, которую привез с собой. Немного повозившись, мне удалось ее повернуть. Нащупав в кармане брюк фонарь, я очень медленно нажал на дверь. Она громко заскрипела, и я поспешно оглянулся на освещенное окно, ожидая, что выглянет шериф, но все было тихо. Я шагнул внутрь и в свете фонаря увидел помещение приемной. У стены стояла каталка. Кроме нее, из мебели здесь были только стол, стул и телефонный аппарат. Напротив я увидел дверь с белой эмалевой пластинкой: «Зал аутопсии».

Я подошел к двери, повернул ручку и толкнул. Фонарь осветил жаркое и душное помещение, запахло дезинфекцией и формалином. Луч выхватил из темноты глубокую раковину с белыми кранами, операционный стол под лампами и два других стола, на одном из которых лежало накрытое покрывалом тело. Я подошел.

Там лежала Сьюзен Джеллерт; мертвое печальное лицо было восковым и белым, как первый снег. Это действительно была Сьюзен: те же черты лица, те же светлые волнистые волосы. Я еще немного откинул покрывало и над правой грудью заметил маленькую темно-красную родинку в форме полумесяца. Секунду я смотрел на нее, пытаясь вспомнить, видел ли ее раньше. При первой встрече я достаточно близко видел Коррин, чтобы заметить эту родинку; майка, которая тогда была на ней надета, не смогла бы ее скрыть. Но когда Сьюзен танцевала на сцене, я сидел слишком далеко, и такое маленькое пятнышко могло быть просто запудрено, чтобы издалека было незаметно. Лишь по этой родинке можно было судить, что лежащая передо мной мертвая девушка — Сьюзен.