Том 12 (XVI век, литература «обобщающих предприятий»)

Этот дар умиления был дан ему за благотворное смирение, и в нем обретал он озарение и просвещение души. Слез же, когда молился, так много он источал, что все лицо его и ресницы ими опалены были! Во время и дневных, и ночных богослужений непоколебимым оставался он в предстоянии молитвенном, правила веры в себе <еще> тверже укрепляя. И в другом деле прилежен он был: когда бы ни приходилось читать Писание, в отеческие слова вдумываясь, каждое из них про себя повторял и с усердием их произносил, поскольку великую сладость при этом испытывал. И поэтому <твердости> веры его и обычаям многие ревновали и подражать старались, насколько возможно.

В то время случилось нашествие на русскую землю безбожного Едигея с другими иноплеменниками, и были все православные великим страхом охвачены. Блаженный Никон, духовные очи свои к небу возведя и руки <воздев>, в своем правиле ночью молился и отца своего призывал, чтобы и тот с молитвой обратился к всеобщему владыке Христу, да не отдаст он на запустение место это безбожным агарянам. А после сел он немного отдохнуть от труда, и будто в сон тонкий был сведен, и явились ему пресветлые святители, великие иерархи Петр и Алексей, и блаженный Сергий с ними, и молвили ему: «Так уж, — сказали они, — помыслом Божиим определено, чтобы <свершилось> нашествие иноплеменных. Ты же, чадо, не скорби, но мужайся, и да укрепится сердце твое, ибо, хоть недолгие испытания и предстоят, но полному запустению не подвергнется место это и еще более процветет». Это промолвив, благословили они его со словами «Мир ти» и тотчас невидимы стали. Очнувшись от видения, блаженный <Никон> бросился к двери кельи и увидел, что она заперта. Открыв ее, он наяву увидел блаженных, удаляющихся от кельи, и тогда понял, что истинным было видение и <свершится врагов> безбожных нашествие. «<Такова> воля Господня, — сказал он, — да свершится то, что должно произойти».

Немного времени прошло, и стало сбываться предсказанное: варвары места эти стали завоевывать. Добрались они и до обители блаженного отца и все, что нашли, огню предали. Блаженный же Никон с другими братьями удалились оттуда, чтобы дать место грядущему гневу <Божию>. А когда ушли варвары, снова блаженный в обитель возвращается и видит, что это возлюбленное им место и труды отца его — <всё> огнем сожжено. Какую должна была блаженная эта душа скорбь испытать тогда, когда увидел он попранным беззаконными все, что было достойно памяти святого его отца! Он же не поддался печали, не впал в уныние или изнемог, но мужественно воспрянул. Как доблестный воин, побежденный противником, не покоряется врагу, но, воспрянув мужественно и собрав войско, одерживает победу, так и этот преподобный доблестный пастырь собирает разбредшихся овец — учеников своих, которых хищники духовные разогнали; и первым делом воздвигает деревянную церковь во имя Святой и Живоначальной Троицы, потом же строит кельи и устраивает <все монастырские> службы.

Собралось тогда из окрестных мест множество иноков и немалое число простых людей, радующихся возвращению великого <Никона>. Преподобный с отеческой добротой принимал их, как детей любимых, всем необходимым наделял и все, что подобает чадолюбивому отцу, для них делал; и всех наставлял словами душеполезных поучений, обильную духовную трапезу им предлагая, и наилучший порядок для детей своих устроил, чтобы души они очищали и просвещали <в себе> внутреннего человека. И как прежде горестно было им своими глазами видеть монастырскую красоту сгоревшей, <ныне> вдвойне радовались их души, <когда> видели они новое благолепие. И с тех пор монастырь все больше процветает. Так проявлены были добродетели блаженного, и каждая из них слова о себе требует, и нужно бы произнести его, но мы скудным разумом своим не постигнем, о чем прежде рассказать. А сейчас, кратко о чем-то из происшедшего уже вспомнив, и об остальном, как сможем, расскажем.

Через некоторое время решает он воздвигнуть каменную церковь над гробом отца своего, и собирает отовсюду строителей, и каменотесов искусных, и каменщиков, и с Божьей помощью быстро прекрасную церковь построил во имя споспешника в деле этом в Троице славимого Бога и в память и похвалу отца своего. И украсив ее богатым убранством, очень еще и о том заботился, чтобы росписями была украшена церковь, однако некоторые <из братии> воспротивились этому из-за бедности, случившейся <в монастыре> после того несчастья.

Он же, побуждаемый сильным желанием, хотел увидеть своими глазами эту церковь всячески украшенной и вскоре призвал живописцев — мужей, совершенных в добродетелях, Даниила именем, и сопостника его Андрея, и остальных с ними. И тотчас они к делу приступили, и так разными росписями церковь украсили, что удивляла она всех, видевших ее. А когда закончили они все, сразу отправились в один из монастырей Богом спасаемого града Москвы, называемый Андроников, и там церковь во имя всемилостивого Спаса также расписали, последний труд на память о себе оставив.